Мама с проблемами (СИ)

— Сумма ваших продаж за сегодня составила три тысячи семьсот золотых. Вам выплатят все деньги по этому поручению, — Ричард положил бумагу на стол перед Генри. Глава аукционного дома сразу сообразил, кто в нашей команде отвечает за бумажки, — в банке, где держатся мои счета. За вычетом комиссии, разумеется.

— С-спасибо. — Я кивнула, потянувшись к своей порции бодрящего напитка.

Если бы не задолженность за дом и прочие важные траты, я бы прямо сегодня направилась в лавку и купила мешок кофейных зерен. Но пока приходилось довольствоваться дегустацией «в гостях».

— Однако я был бы рад предложить избежать выплаты комиссии аукционному дому, — вдруг произнес Ричард. — Моей супруге очень приглянулось ваше платье, а потому я был бы рад предложить вам сотрудничество. Она часто получает приглашения на светские мероприятия, потому это могло бы быть еще и дополнительным поводом для выгодных слухов.

— Я согласна, — даже думать не стала. — С удовольствием приложу руку к созданию уникального образа для вашей супруги. Пусть она пошлет письмо, когда ей было бы удобно встретиться для обсуждения рисунка.

— Вы можете изобразить там все что угодно? — Ричард в удивлении приподнял брови.

— Все, что придется по вкусу вашей супруге. Даже фениксов, — уверила я. — После утверждения эскизов и ткани я приступлю к работе.

— Я прямо сейчас могу составить обязательство, чтобы не было проволочек с задержанием комиссии, — добавил Генри.

На том и порешили. Уже через час мы с Генри добрались до банка, о котором говорил Ричард. Двухэтажное здание с огромными входными дверьми, множеством окон и мраморной лестницей.

Все же банковское дело в этом мире было. И это не могло не радовать.

— А мы можем открыть счет? — поинтересовалась я у законника.

— Можем, но… — Генри замялся. — Пока тебе это не по карману.

— У меня на руках почти четыре тысячи золотых, кто вообще может позволить себе открыть счет?! — шепотом поразилась я.

— Не так, — Генри покачал головой. — Дело в налоге на банковские счета. Тебе придется выплачивать в казну десять процентов ежегодно за то, что они охраняют ваши сбережения.

— За то, что у них просто хранятся мои деньги?! — фыркнула я. — Они ведь их наверняка еще и используют!

— Банковские счета доступны только тем, кто готов потерять десять процентов, но не все сбережения, — вздохнул Генри.

Идиотская система. Помнится, в моем мире еще и приплачивают, если держать деньги на сберегательном счете. А тут… Уф-ф-ф. Однако для таких денег нужен «сейф» посерьезнее, чем ниша под половицей. Впрочем, у меня будет возможность от большей части золотых избавиться уже за ужином, выплатив часть долга за дом.

После того как сотрудник банка заглянул в поручение, он тут же предложил пройти в отдельную комнату, где мы сможем получить и пересчитать выданные деньги. Я подозревала, что три тысячи семьсот золотых — это очень много, но до того момента не задумывалась о том, что много еще и в весовом эквиваленте.

И потому удивилась, когда законник твердо отказался от экипажа, предоставляемого банком.

— Тут килограмм тридцать, Генри! Как мы это будем тянуть?! — шепотом выдала я, когда мы остались наедине для пересчета ровных, сцепленных между собой стопок золотых монет.

— Экипаж выделяют только тем, кто получил действительно солидную сумму на руки. Обычно эти люди могут позволить себе охрану жилища. Если же за нами проследят и увидят, что мы живем в дряхлом доме, никакой Цветочек не спасет нас от налета, — так же шепотом ответил Генри. — А так выглядит, будто мы зашли за пустяшной выплатой золотых этак в тридцать. Рисковать ради такого не станут.

— Разумно.

Я растерянно глянула на свою корзинку. Теперь я хотя бы понимала, почему Генри настоятельно попросил взять ее с собой. И зачем полдня таскал пустой саквояж для бумаг. Но фиг с ними, с объемами, и не такое в корзинку помещала — но как быть с весом?

— Яра, все под контролем, — с улыбкой сообщил Генри, складывая золотые в саквояж. — Ты можешь не переживать на этот счет.

Я тяжело вздохнула.

Ладно. Генри я и правда доверяла, значит, если он так говорит — расслаблюсь.

Корзинка оттягивала руку, но я изо всех сил делала вид, что она ничего не весит. Этот фокус не раз прокатывал в аэропорту, когда ручная кладь была тяжелее положенных десяти кило, и я искренне надеялась, что сработает и сегодня.

И в то же время уровень моей подозрительности по отношению к прохожим вырос просто до необычайных высот. В каждом из них я видела человека, знающего, что именно я тащу в корзинке, и желающего запустить туда свои пальцы.

Генри шел легким шагом, хотя я бы никогда по нему не сказала, что он в состоянии таскать такие тяжести.

Когда мы завернули на менее шумную улицу, я почти тут же влетела в очень крупного человека, лица которого я не разглядела в тени. Сердце забилось так, что рисковало выпрыгнуть из горла. Пожалуй, это был единственный шанс хоть как-то напасть на этого человека-гору — сердечной бомбардировкой!

Сонной мухой мелькнула мысль — ну, вот и конец наш пришел. Этот… точно нас поджидал.