Мама Стифлера

— Ну, почему ж? Это как посмотреть. Была б дура — только в тапки ему бы нассала.

— Хочешь сказать, я дала тебе дурацкий совет?

— Не, совет хороший. Только у Бумбы и так вечно ноги воняют. Он бы креатива не понял. Он бы вообще, сука, не понял, что у него тапки обосанные. А вот с колесом — это в самый раз.

— Это бездуховно, Юля.

— Это креативно, Лида. Ну, наливай.

Дзынь-дзынь.

Буль-буль.

Курятинка-курятинка. Потому что колбаска кончилась.

Смотрим на зелёное пятно.

— А если… — Юлька мнётся.

Склоняю голову набок, и соглашаюсь:

— Ну, как вариант…

Ершова притаскивает из комнаты старый плед, накрывает им диван, и отходит в сторону, любуясь.

— А что? Не было бы счастья, да несчастье помогло. Да?

— Ахуительное счастье, ага.

— Ой, ну вот чо ты такая душная, Лида? Наливай.

— Не могу. Я лучше гандоны щас буду делить.

— Не гони беса. С такой жопой в клетку они тебе нескоро понадобятся.

— Ты разрушила мне половую жизнь, Ершова. За это мне положена компенсация в виде… — Задумалась, и почесала ноющий синяк. Потом посмотрела на Юльку: — Ну? Помогай!

Ершова сморщилась, и махнула рукой:

— Хуй с тобой, выцыганила… Забирай серую кофту, попрошайка…

— Договорились! — Тут же забываю про зелёное пятно под старым пледом. — Наливай!

— А закусить? — Привередничает Юлька.

— А в магазин? — В тон ей отвечаю.

— Почему я?! — Ловит мой взгляд.

— Пятно. — Сурово напоминаю, и пальцем в диван тычу. — Зелёное пятно. Пиздуй в магазин, и ты прощена. Ну, и конечно, серая кофточка…

— Барыга.

— Да, я такая.

— Тогда на посошок, с курятинкой, а?

— Наливай.

Дзынь-дзынь.

Буль-буль.

Курятинка.

— Курятинки, кстати, тоже купи, две пачки! — Кричу Юльке вслед.

— Обойдёшься! — Доносится из коридора. — Жопу лечи!

В прихожей хлопает дверь.

Вздыхаю, и начинаю собирать с пола рассыпанные лекарства, шепча себе под нос:

— Одна неделя. Всего одна неделя. Одна неделя — и всё. И три месяца отдыхай. Может, даже, и четыре. Зато у тебя теперь есть куча гандонов, мыло и порошок. Так везёт раз в жизни — и то, не каждому. А жопа… Жопа — эта хуйня, это пройдёт. И пятно не такое уж большое. Зато цвет красивый. Насыщенный. Бохатый. Одна неделя, Лида. Семь дней всего. Пятно вообще можно попробовать "Ванишем" отпидорить. Я в рекламе видела — можно. А жопа в клетку — это креативно. Очень креативно. И уже почти не болит. Лид, одна неделька…

В прихожей хлопнула входная дверь.

— А вот и курятинка!

Ещё целая неделя, бля…

Осень и жопа

31-10-2007 12:40

Осень придумали враги. Не иначе.

Осень наверняка придумали фашисты…

Не ту осень, растворившись в которой, Пушкин ваял свои гениальности, не догадываясь о том, что ими будут мурыжить не одно поколение школяров…

А МОЮ осень.

Склизкую, мокрую, серую, и непременно сопливую.

МОЯ осень — это не просто время года.

Это моя агония, и мощный катализатор к деградации. А так же благодатная почва для разного рода комплексов неполноценности.

Первого сентября, просыпаясь в шесть утра, чтобы отвести ребёнка в очередной класс, в школу, я вижу в зеркале СВОЮ ОСЕНЬ.

У неё глаза ослика ИА, проебавшего свой хвост, унылый нос пособника старого генетика Папы Карло — Джузеппе и скорбная фигура, с которой Церетели ваял своих зомби на Поклонной горе.

Это мой крест, который мне предстоит нести почти полгода.

***

— Юлька! — ору в телефонную трубку. — Моё зелёное платье ты угнала? Ну, то, стрейчевое, проститутское?

— Я. — Живо отзывается Юлька, и интересуется: — Комиссарским телом побарыжить решила на досуге? Любовь продажная щас, кстати, в цене упала. Поэтому верну тебе не только твоё платье, а впридачу дам бешеные сапоги. А? Берёшь?

Бешеные сапоги я не возьму. Тому есть ряд веских причин.

Первая: размер. Моя лыжа тридцать восьмого влезет в бешеный сапог тридцать пятого только с вазелином, которого у меня тоже нет.

Вторая: цена. Бешеные сапоги Юля покупала ещё пять лет назад почти за восемьсот баксов в магазине для стриптизёрш. С тех пор цена на это непотребство существенно не снизилась.

Третья: бешеные сапоги — это ботфорты, закамуфлированные под кожу зебры, на двадцатисантиметровой шпильке, и десятисантиметровой платформе.

Поэтому сделка не состоялась.

— Нет. Бешеные сапоги не возьму. Но не откажусь от зелёных бусиков. В подарок.

Уж если наглеть — так по полной.

— Бусики… — Юлька задумалась. — Бусики-хуюсики… Зелёненькие бусики…

Я терпеливо жду ответа.

— Подавись ты ими, жаба старая! — скорбно говорит Юлька, а я ликую. — Кстати, а куда ты в этом дерьме идти намылилась?

Ликование быстро угасло, а я, отчего-то смущаясь, начинаю оправдываться: