Мама тебя любит, а ты её бесишь!

Конрад не сообразил, чего от него хотят, и попытался двинуться вперёд, но понял, что упустил Надю из виду. Он потерялся не более чем на минуту, но когда вдруг услышал своё имя, выкрикиваемое знакомым голосом, то чуть не расплакался, но вовремя сдержал себя, так как не хотел, чтобы Надя его жалела. Взяв его за запястье, Надя повела его в метро: через стеклянные двери, которые неутомимым конвейером впитывали внутрь и выбрасывали наружу людей то аккуратными соляными щепотками, то горстями камней, то каменными водопадами – в бездну городской стихии. Войдя внутрь, Конрад почувствовал едкий запах, исходивший от устроившихся в узком проёме между стеклянными дверьми бомжей. Они прошли мимо них и встали в конец длинной очереди в кассу. В окошке сидела полная, ярко накрашенная матрона и неспешно выдавала билеты. Она не улыбалась, и Конраду казалось, что она чем-то недовольна. Затем Надя объяснила Конраду, как пройти через турникет. Это оказалось нелёгкой задачей, учитывая массы народа на станции. Когда они направились к эскалатору, Конрад услышал оглушающий свист, а потом его кто-то толкнул так, что он чуть не упал. Какой-то смуглый парень летел вниз по ступенькам, а за ним бежала полная женщина в синей форме и что-то кричала. Оглянувшись, Конрад увидел ещё нескольких молодых людей, перепрыгивающих через турникет и бегущих мимо смотрительницы, которая, расставив руки, пыталась их задержать.

– Что они делают? – спросил Конрад.

– Играют в догонялки.

Увидев непонимающий взгляд Конрада, Надя пояснила:

– Они просто не хотят платить.

Конрад, который до этого ни разу не был в московском метро, удивился:

– А что, можно не платить?

– Можно, – ответила Надя, – если ты быстро бегаешь.

Длинный, невероятно длинный эскалатор поразил Конрада. Справа люди стояли – с чемоданами, сумками, клетчатыми баулами, а слева бежали вниз по ступенькам. Звучал приятный рекламный голос, но затем на пассажиров вдруг обрушился бас: «Женщина, возьмите ребёнка на руки! Мужчина, не ставьте сумку на поручень!» Внезапно эскалатор сделал рывок и остановился. От неожиданности Конрад чуть не упал. Люди вокруг стали вздыхать, шипеть и возмущаться.

Когда подъехал поезд, Конрад с Надей втиснулись в набитый до предела вагон. Кто-то толкнул Конрада в спину. Он оглянулся и увидел, что за ним стоит тучная женщина и пытается отвести от своего лица его рюкзак. Конрад снял рюкзак со спины и поставил его на чемодан. В тот же миг место, ранее занимаемое рюкзаком, заполнилось телом женщины, которая тесно прижалась к нему грудью. Конрад не привык к такой близости с незнакомыми людьми и попытался отступить, но впереди тоже не было места, и он был вынужден терпеть. На лбу выступил пот, он чувствовал, что задыхается, и начал глубоко дышать. К счастью, они подъехали к остановке, на которой многие вышли, и дышать в вагоне стало легче. Конрад увидел, что пассажиры в вагоне хмурые, никто не разговаривает и не улыбается. Да и ему, Конраду, было не до улыбок и любезностей в этой давке, однако он сделал усилие над собой и улыбнулся Наде.

7

Когда они приехали в Медведково, уже темнело. Но, даже несмотря на это, Конрада поразили гигантские массивы высотных бетонных зданий, в которых жили москвичи. Казалось, в одном таком доме могли поместиться все жители Альтенбурга. Надя жила на семнадцатом этаже. Конрад чувствовал, как комок подступает к горлу, когда они поднимались на лифте, входили в квартиру. Оставшись наедине с Надей, Конрад задрожал.

– Тебе холодно? – спросила она.

– Нет… – шёпотом ответил Конрад. Обитая бордовым, местами уже потрескавшимся кожзаменителем входная дверь закрылась. Под ногами у Конрада был дряхлый половичок, под которым виднелся облупленный паркет. Обои имитировали кирпичи, из которых в нескольких местах торчали гвозди, вбитые, вероятно, для календарей. Конрад посмотрел на шикарную хрустальную люстру в прихожей, которая не гармонировала со скромной обстановкой квартиры. Тусклый свет заворожил его. Люстра переливалась то яркими красками, то ослепляющими бликами, то, казалось, состояла из простого мутного стекла.

– Вот тапочки, надевай, а то у нас холодно, – услышал он голос Нади.

Конрад послушно прошёл за Надей, которая уже ставила чайник.

– Устал? – спросила Надя. – Чай будешь?

Конрада колотил мелкий озноб. Он вдруг почувствовал панику. Он не знал, как вести себя с Надей. Он так долго готовился к тому, что ему предстоит играть не привычную роль закадычного друга, а изображать кавалера, что, вдруг оказавшись перед Надей, растерялся и не знал, как реагировать на такие, казалось, простые вопросы.

– Я тебе налью чаю, согреешься, – решила за него Надя.

Отпив глоток, Конрад поставил чашку на стол и быстро-быстро заговорил: