Мамаев омут

— Тихо, граждане! Никого не обижу, все выговоритесь. Только по очереди. А сейчас послушаем Сергея Ивановича, пастуха дойного стада…

— Васильевна, — перебила её одна из телятниц, заметив меня и Вовку. — Вот они, наши пастушата… Может, опять о телятах поговорим?

Тётя Катя смерила нас взглядом:

— А где же четвёртый ваш… Сергачёв?

— А он… он за свидетелем побежал, — сказал я.

— Каким таким свидетелем?

— Подождите немного. Он скоро будет.

— Ладно. Повременим, коли так. — Тётя Катя кивнула пастуху: — Давай, Иваныч, доложись собранию.

Пастух принялся рассказывать, как пасутся дойные коровы. Кормов хватало, удои у коров неплохие, заболеваний нет, но сейчас дела пошли хуже. Жара затягивается, травы погорели, усохли, отава не подрастает — нужно искать новое пастбище или подвозить зелёную подкормку.

— Вот-вот, — подал голос Авдей. — А я о чём толковал. Долго же ты раскачиваешься, Сергей Иваныч. Я свой молодняк давно уж подкармливаю.

— Видал? — подтолкнул я Митьку. — Авдей-то наш в передовики лезет.

— Он тут ещё и не такое наговорил… — вздохнул Митька. — И про пастьбу по клеткам, и про навесы от оводов, и про соль-лизунец… Лучшего, мол, пастуха и на свете нет…

Сергей Иваныч продолжал говорить, а мы, навострив уши, чутко прислушивались, не затарахтит ли на дороге, ведущей из Владыкина, мотор мотоцикла.

Но вот прогромыхал по ухабистой шоссейке пустой грузовик, проехала телега, повизгивая немазаными колёсами, захрюкал где-то вспугнутый поросёнок, а мотоцикла всё не было.

«Всё… накрылись мы, — подумал я. — Не нашёл Андрей дядю Павла. И может, тот и не захотел быть свидетелем…»

Неожиданно из красного уголка донёсся глуховатый дребезжащий звонок.

— Тётя Катя, вас! — крикнули из помещения, и чья-то рука протянула ей через распахнутое окно телефонную трубку.

Тётя Катя выпростала из-под платка правое ухо. Слушала она долго, терпеливо кивала головой, говорила: «Надо же», «Скажи на милость», потом, вытерев запотевшую трубку ладонью, вернула её обратно.

— Что там, Васильевна? — полюбопытствовали доярки.

— Председатель накачку давал?

— Иль из района кто?

— Что ж, граждане, — помолчав, заговорила тётя Катя. — И впрямь у наших пастушат свидетель нашёлся. Да не кто-нибудь, а взрослый, уважаемый человек, владычинский пастух Павел Кузьмичёв.

И она сообщила, что действительно Авдей Прошечкин передал гадаевскому спекулянту бычка Лобана. Но только ребята сумели отбить этого бычка и вернули его законным хозяевам. По этому случаю правление Владычинского колхоза объявило благодарность ольховским пастушатам, а против Авдея Прошечкина решило возбудить судебное дело.

— Вот так Прошечкин, пастух со стажем! — раздались насмешливые возгласы.

— Куда ни приткнётся, везде к старому тянется.

— Вот и на телятах успел руки погреть.

Вскочив с брёвен и бестолково размахивая руками, Авдей закричал, что всё это злой наговор, что владычинский пастух сводит с ним старые счёты и настроил против него пастушат.

— Да я сам на него в суд подам… за клевету, за наветы… — погрозил он.

— Суд, конечно, разберётся, своё слово скажет, — перебила его тётя Катя. — Только боюсь, не выкрутиться тебе перед людьми, Авдей. Очень уж ты наследил много, совесть забыл, пастушечье звание опозорил. И на чужих телятах решил нажиться, и потравами занялся, и враньём, и жульничеством. А главное, мальчишек решил за собой сманить. Ты ведь не только посевы в поле губил, ты души ребятам пытался потравить. Всё доброе да хорошее в них вытоптать. Да вот не вышло, не поддались тебе мальчишки. И уходи ты от них подальше, не ломай им жизнь молодую. Нельзя тебя больше ни к ребятам, ни к телятам допускать. Спета твоя песенка, Авдей Прошечкин, отыграл твой рожок!

— А кто ж теперь телят пасти будет? — спросили доярки.

— Где пастуха среди лета найдём?

— Да есть пастухи, есть, — сказала тётя Катя. — Вон они стенку коровника подпирают. Трое их здесь, а сейчас и чётвертый заявится, Андрей Сергачёв. Молодцы наши ребята! Смекалистые, старательные, до всего хорошего переимчивые. Пастьбу ведут по-хозяйски, подкормку телят наладили… А какую они схватку с Авдеем выдержали! Да что там много говорить — ребята правильно жить начинают, смело, по-честному. Вот им стадо и доверим. — И она обратилась к нам: — Что вы на это скажете?

Мы растерянно переглянулись. Как же так? Пасти стадо вчетвером, без взрослого пастуха? Да ещё в отдалённом от колхоза лагере.

— Да согласны они, согласны! — заметив наше замешательство, воскликнула Зина Лобачёва. — Они уже давно к этому готовятся. А трудно будет — мы им всем отрядом поможем. И чтоб колхоз их не забывал… — И она напомнила, в чём нуждаются молодые пастухи.

— Об этом, ребята, не тревожьтесь! — сказала тётя Катя. — Всё, что вы потребовали для лагеря, можете получить хоть сегодня. И ещё к вам вопрос: кто у вас за старшего будет?

Мы с Вовкой назвали Митьку Савкина.

— Вот и порядок! Значит, договорились, — улыбнулась тётя Катя. — Завтра вас, молодые пастухи, на правлении колхоза утвердим. И ни пуха вам, ни пера. Пасите на здоровье! И крепко держитесь за своего соседа, Павла Кузьмичёва. Он вас плохому не обучит.