Мамаев омут

— Познакомь нас с Васей, пожалуйста, — попросил стриженый.

— Васька… Печкин! Иди сюда! Приехали к вам! — закричала девочка, но тот ничего не слышал. — Вот оглашенный! Теперь не дозовешься, — развела она руками и остановила пробегавшего мимо конопатого мальчишку в длинных холщовых трусах, самодельных бутсах и наколенниках, сделанных из кусков автомобильной шины. — Слышь, Пахомов, позови своего дружка. Видишь, к его дедушке из города приехали.

— Нельзя, тренировка у нас, — отмахнулся Пахомов, но, взглянув на незнакомых мальчишек, задержался. Одеты они были в клетчатые ковбойки, куртки на «молниях»; на груди одного какой-то чёрный ящичек, другой держит в руке фотоаппарат «Зоркий». — Снимать будете, да? — заинтересовался Пахомов.

— Возможно, — кивнул стриженый.

— Тогда сейчас, — согласился Пахомов и побежал к футбольной площадке.

Выждав, когда Васька Печкин растолкал малышей и пушечным ударом забил мяч в ворота противника, он схватил приятеля за руку, оттащил в сторону и торопливо сообщил, что к его дедушке приехали из города какие-то ребята.

— С фотоаппаратом… Говорят, снимать будут…

— Кого снимать? Дедушку? Это ради чего?.. — удивился Васька и обернулся через плечо: к футбольной площадке действительно подходили двое незнакомых мальчишек.

— Не знаю, — пожал плечами Пахомов. — Так мне Зойка сказала.

— «Зойка сказала»! — передразнил Вася приятеля, зная его страсть всегда первым сообщать новости. — Слышал звон, да не знаешь, откуда он.

Всё же и без того распаренному Ваське стало ещё жарче. Он стащил майку и вытер взмокшую грудь и спину. Неужели эти ребята в самом деле приехали из города? Но зачем? Может быть, по тому самому письму, которое он написал в Дом пионеров от имени дедушки? Наверное, ребята хотят повидать его, о чём-то расспросить, что-то узнать. Но при чём здесь фотоаппарат, зачем приезжие собираются снимать дедушку?

Нет, Васька ничего не понимал. А городские ребята были всё ближе и ближе.

Что же всё-таки делать? Сейчас приехавшие, наверное, попросят пригласить их в дом, познакомить с дедушкой.

Хорошо ещё, что тот уехал в дом отдыха и они не могут встретиться с глазу на глаз с «прикованным к постели» Сёменом Ивановичем, как Васька расписал в письме.

«Прямо-таки повезло, — облегчённо вздохнул он. — Вовремя дедушка уехал».

А вдруг дома окажутся мать или сестрёнка Анка? Тогда уж шила в мешке не утаишь, всё откроется, всё вылезет наружу. И гори тогда Васька Печкин синим огнём, пропадай пропадом…

— Слушай, Пахом! — шепнул он приятелю, с силой стискивая его хилые плечи. — Не в службу, в дружбу. Я тебе после всё, всё обтолкую. Иди сейчас к приезжим. И задержи их… хоть самую малость. Потом к нам в дом приведёшь. Я их там встречу. И, главное, следи, чтоб Анка о городских ребятах ничего не узнала. Встань у нашего крыльца и не пускай её в дом.

— Её не пустишь! — пожаловался тот. — Она такие приемчики знает… Раз — и с копылков долой!

— Эх ты, слабак! — поморщился Вася. — Тогда Петьку на подмогу возьми. Вдвоём-то управитесь?

— Вдвоём-то да… — вздохнул Пахомов. — А почему всё же Анку в дом нельзя пускать?

— Я ж тебе говорил — потом всё узнаешь. А пока действуй, рой землю.

С сожалением посмотрев на свои знаменитые наколенники и шофёрские перчатки, которые не удалось испытать в футбольном побоище, Пахомов направился навстречу городским ребятам, а Васька, раскатав засученные штанины, побежал к своему дому.

По пути он всё обдумал. Если дома окажется мать, то он скажет, что в магазин сельпо только что завезли красивые косынки, и тогда мать как ветром сдует. А сестре придётся сплести побасёнку о том, что её по важному делу срочно председатель совета отряда вызывает — Анка любит всякие срочные вызовы.

Но, к счастью, дома не оказалось ни матери, ни сестренки. Вася ополоснулся под умывальником холодной водой, сменил мокрую майку, причесал влажные волосы — теперь можно и гостей встречать.

5

Вскоре на улице показались городские ребята, сопровождаемые Вовкой Пахомовым и его приятелем Петькой Ремешковым.

Деревенские мальчишки шли неторопливо, останавливались то у пруда, затянутого зыбкой ряской, то у колодца с длинным журавлём, то на лужайке среди ослепительно белых гусей, и, приняв картинные позы, просили городских «щёлкнуть» их на память.

«Вот прилепились», — с досадой подумал Вася и, распахнув створки рамы, подал Пахомову знак, чтобы они с Петькой не очень-то задерживали гостей.

Наконец те переступили порог избы. Поздоровались, представились: они из города, из Дома пионеров. Высокий, стриженый, светлоглазый назвал себя Юрой Кравцовым из кружка «Умелые руки». Второй — пониже ростом, цыганистый, юркий — был Саша Синицын из отряда «Красные следопыты».

«Умелые руки» — это, пожалуй, то, что нужно, — удовлетворенно подумал Вася, приметив на груди у Юры аккуратный чёрный, лакированный транзистор. — А вот при чём тут «Красные следопыты»?

— А что вы умеете, «Умелые руки»? — снисходительно спросил он.

— Мы-то? Да кое-что умеем… — усмехнулся Юра и достал из кармана затёртое письмо в голубом конверте с изображением Московского Кремля.

— Узнаёшь? Твоё письмо?