Мамаев омут

И тут только ребята услыхали сигнал горна.

…К вечеру на щите объявлений, что стоял у входа в школу, появилась огромная, высотой около метра, цифра «517». Колхозники недоумевали: что означает эта цифра? Некоторые решили, что это реклама новой кинокартины.

Но вскоре всем стало известно, что 517 — это число уничтоженных ребятами в первый день сусликов.

С этого дня повелось так, что в тихом переулке, где помещалась школа, стали собираться любопытные, чтобы узнать, какая цифра висит на щите. Зачастил к школе и дед Михей. Первым делом он взглядывал на щит и, увидев на нём вчерашнюю цифру, сердито ворчал:

— Что же они сегодня со сводкой замешкались!

— Нет, у них порядок, — вступался за ребят кто-нибудь из стариков или старух. — Обязательно объявят. Аккуратники!

И действительно, вскоре появлялся Мишка или Саня и показывали написанную на листе цифру. Дед Михей учинял пионерам выговор за опоздание и направлялся в правление колхоза. Встретив там Василия Прохоровича, он докладывал ему о сводке, а потом заводил разговор о том, что неплохо бы ребятам подбросить ещё с десяток бочек, добавить капканов или выделить в помощь подводу.

— Поможем, Михей Силыч! А ты, видно, тоже в отряд записался…

— Возраст не тот… Но духом я с ребятами заодно, — говорил обычно дед Михей.

С каждым днём количество уничтоженных сусликов возрастало.

Но к концу третьей недели произошло что-то непонятное. Сначала ежедневная цифра перестала увеличиваться, а потом начала резко уменьшаться. Это было тем более удивительно, что орудия и способы лова с каждым днём улучшались.

Ребята ломали себе головы: что стало с сусликами? Высказывались предположения, что суслики стали хитрее, осторожнее, попрятались глубже в землю, перекочевали в другие места. Ребята принялись обвинять друг друга, что они стали хуже работать, ругали Мишку Чистова за плохую разведку…

— Эх вы, головы садовы! — засмеялся дед Михей, когда пионеры пришли к нему за советом. — Радоваться надо, а не плакаться… Куда, спрашиваете, суслики подевались? Значит, перевелись. Доконали вы их, учинили, так сказать, врагу полный разгром…

Сначала слова деда обрадовали ребят, а потом они вновь приуныли. Ведь до тридцати тысяч не хватало ещё довольно много.

Стали думать, как же всё-таки выполнить своё обещание.

Федя Четвериков предложил завести «сусличий питомник», где грызуны смогли бы быстрее размножаться, а потом вылавливать их.

Предложение Феди было признано очень интересным, но почему-то было отвергнуто.

Плен и ультиматум

Расстроенный Алёша пришёл домой и, достав карандаш и бумагу, принялся подсчитывать, сколько же они истребили сусликов.

Выходило, что до тридцати тысяч не хватало ещё очень, очень много.

Алёша совсем приуныл.

Скоро первое сентября, начнутся занятия, а они так и не выполнили своего обещания…

— Ну, не беда, что немного недобрали, — успокаивала мать Алёшу. — Главное-то вы сделали — колхозу подсобили.

— Всё равно нам ещё много не хватает, — стоял на своем Алёша. — Мы же слово дали… твёрдое.

— Скажи на милость — твёрдое! — удивилась Евдокия Павловна, с уважением взглянув на сына. Потом посоветовала: — Ну, уж если так, то у соседей сусликов призаймите. Вон хотя бы у первомайцев.

— А у них много?

— Думаю, что на вас хватит.

Алёша немного успокоился: завтра же он расскажет ребятам о предложении матери.

Утром он побежал к Андрею. Но было так рано, что бабка Устя прогнала Алёшу обратно, сказав, что ему надо ещё поспать.

Но Алёша уже спать не мог.

По дороге он заглянул к Димке Ухваткину, который ночевал в сарае, и, разбудив его, с жаром рассказал, что на полях соседнего колхоза имени Первого мая сусликов видимо-невидимо.

— Так чего же мы дрыхнем? — загорелся Димка. — Пошли, проведём разведочку.

Ребята захватили с собой ловушки, капканы, взяли из бригады Феди Четверикова несколько дымогаров и отправились в первомайский колхоз.

Утром, как всегда, в восемь ноль-ноль, Андрей вышел с пионерами в поле и был крайне удивлён, не увидев Алёши и Димки.

Прошёл час, другой, третий — ребят всё не было.

Наконец из балки, со стороны первомайского колхоза, вынырнул запыхавшийся Димка.

Вид у него был довольно помятый: нос поцарапан, рубаха разорвана.

— Откуда ты в таком виде? — спросил Андрей, начиная кое о чём догадываться.

— Бежал из плена, Андрей Петрович! — не без гордости сообщил Димка. — Надо Алёшу Окунькова выручать… Он там в шалаше сидит… Под охраной!

И Димка рассказал, как они с Алёшей чуть свет отправились ловить сусликов на поля первомайского колхоза. Они расставили капканы, пустили в ход дымогары — и через какой-нибудь час уже словили более тридцати сусликов. Но тут, откуда ни возьмись, на них налетели первомайские мальчишки, отобрали у них сусликов и всё снаряжение, посадили их в шалаш и приставили к ним часовых.

Но они не растерялись. Пока Алёша заговаривал часовым зубы, Димка прорвал охрану и вырвался из плена.

— А здорово они тебя помяли? — спросил Мишка.