Мамалыжный десант (СИ)

Готовился лететь, потом падать на бок «по-парашютному», но опора стукнула в пятки почти сразу, сержант повалился, чуть съехал по относительно мягкому и замер. Тьфу, довольно глупо получилось.

Тимофей для начала выковырял из кобуры «вальтер» – непривычный жилет-кираса очень мешал – а уж потом отцепил фонарик и огляделся.

Коридор, весьма широкий, уходил в обе стороны – луч фонарика только стены освещал, далеко не доставал. Надпись на стене со стрелкой – но это только для мадьярски-грамотных. Тут вообще всё для них.

Тимофей сидел на мешках с бумагами. Вернее, с пухлыми журналами типа амбарных книг. Открыл который потолще – все исписано, с датами, вот август месяц прошлого года, остальное не разберешь. Может, сантехнический журнал смен? Нет, сантехники едва ли так с документами морочились, слишком много всего написано. Понятно, бросали документы в спешке, наскоро, но некую важность они должны иметь.

Тимофей помигал фонариком колодцу, сложив руки рупором, крикнул:

– Тут еще коридор! И бумаги есть!

– Бу-бу бу? – отозвались сверху.

Понятно, не та акустика. Сержант Лавренко снял с себя петлю, закрепил стопку журналов, сигнально подергал. Трофеи с готовностью ушли вверх. Это хорошо, но без веревки чувствуешь себя… не так уверенно.

Было понятно, что наверху понадобится время, дабы оценить документы и их нужность. Тимофей вздохнул, поправил каску – нужно было ее снять, легче было б цирком в трубе заниматься. Двинулся по коридору в сторону, где по подозрениям разведчика таился еще один – нижний – этаж завода. Метров через тридцать открылся поворот коридора, за ним Тимофей довольно чувствительно бахнулся головой. Не, каску лучше не снимать – вон какие ловушки-карнизы коридор пересекают.

Присев, сержант Лавренко продвинулся под связкой кабелей и осветил преграждающую путь дверь: широкую, металлическую, бронированную, со штурвалом-задвижкой посередине, запорами по углам. Вот здесь настоящие ловушки и ждали, сердце аж стукнуло…

Заряд был вполне очевиден – ящик с шашками установлен прямо под дверью, проволочки шли к запорам. Понятно, на гостей с той стороны ориентировались – начнут открывать, и громыхнет на совесть. Вон и второй ящик. Наверное, всю штольню завалит. Тимофей дал задний ход, вдвойне осторожнее пролез под поперечными кабелями. Да, так себе местечко для прогулок, на «вальтер» с гранатами тут нужно рассчитывать строго в меру.

В другую сторону туннель вел поспокойнее, Тимофей продвинулся шагов на сто с гаком, нашел боковую запертую дверь, дальше угадывались еще похожие. Наверное, хранилища какие-то. На полу было натоптано, виднелись следы узких колес, валялись окурки, затоптанные бумажки, стояла бутылка. Сержант Лавренко принюхался – крепкое, яблочное, кальвадос, кажется, называется. Еще не выветрилось. Совсем недавно тут фрицы были, спешили.

Подобрав несколько бумаг почище – на некоторых явно виднелись подписи и резолюции – Тимофей пошел обратно. Вовремя: в вертикальной шахте пыхтели, там прыгал луч фонарика – спускается кто-то. На груду журналов упал старший лейтенант Земляков, снял с себя веревочную петлю и сообщил:

– Последние метры – это вообще!

– Да, как в пропасть бахаешься, – согласился Тимофей. – Ноги не подвернули?

– Что ж я – совсем инвалид штабного труда? Нормально. Показывай.

– Так под вами.

Земляков вытащил из-под себя журнальную книгу, вчитался:

– Смены. Это за май месяц. Уже ближе.

– Годно?

– Вполне. Можно изучать и высчитывать. Не предел мечтаний, но вполне.

– Там еще вот такое, – Тимофей протянул собранные в туннеле листочки.

– Угу, посвети. Опять расход материалов… дата свежая… стоп! Это немецкое, полковник Зидлер подписывал!

– Это хорошо? – уточнил Тимофей.

– А чего ж плохого? Заместитель генерала Пфеффер-Вильденбруха[57], курирует вопросы эвакуации, – старший лейтенант резво подскочил. – Это где валялось?

– Там дальше по туннелю. Но двери заперты, надо хотя бы ломик. И еще тут кое-где мины.

– Вот мины – это точно хуже Зидлера. Не люблю я их. А лом мы сейчас организуем, – Земляков почиркал карандашом на клочке бумаги, привязал к веревке, подергал – послание ушло в дыру вертикального колодца.

Спустились Иванов, потом инструменты, потом Жора, видимо, как-то договорившийся со своей несознательной обувью.

Осмотрели двери, обсудили ситуацию.

– Насчет лома, ты, Тима, большой оптимист, – заметил Иванов. – Тут ломиком не управиться. Солидная дверь.

– Да я сразу не рассмотрел, – признался Тимофей. – Больше мин опасался.

– Понятно, сразу всё тут умом не охватить, – сказал сидящий на корточках и продолжавший изучать затоптанные бумажки, Земляков. – Минимум журналы передачи смен нужно поднимать. Но в этот вертикальный «дымоход» мы их замудохаемся протаскивать. Сверху их свалили в спешке, но наоборот вознести так ловко не выйдет. Как насчет выхода на завод? Разминировать и пройти там можно?

– Попробуем, – не очень уверенно пообещал Жора. – Если там без особых ухищрений…

– Вместе посмотрим. Я слегка в фугасах понимаю, – сказал Иванов. – Товарищ переводчик, ты бы наверх лез. Тут лингвистика пока без надобности.