Мамалыжный десант (СИ)

«Бричка» оказалась полноценным грузовиком, да еще с прицепом. Стояла у обочины, водитель доливал воду в парящий радиатор, рядом с кабиной разминали ноги двое фрицев. В смысле – один разминал, а другой штаны рассупонивал с задачей «отлить». Незаглушенный двигатель грузовика исправно урчал.

Офицеры группы переглянулись, Земляков немедля свернул к водителю, что-то издали грозно вопросил. Нерода, коротко глянув на Тимофея – «страхуй!» – свернул к пассажирам. Шелехов не терялся, двигался с другой стороны, дружелюбно спросил – тут и перевода не требовалось – насчет «сигаретен» было понятно. Фрицы ответили, глянули на забинтованную рожу Нероды – волдырь над повязкой даже в темноте отсвечивал. Немцы буркнули что-то насмешливо-сочувственное, «шарфюрер» печально нечленораздельно мыкнул. Прикрытый его широким плечом, Тимофей скинул петельку-предохранитель с ножен штыка. Земляков у тупорылой морды грузовика проверял документы водителя, подсвечивая фонариком с синим фильтром. Грузовик был с открытым кузовом – какие-то ящики под брезентом – но стоило убедиться, что там никто не спит и лишнего шума случайно не наделает. У кормы машины звучно харкнули – заглянувший в машину Сречко подавал сигнал. Погас фонарик у капота…

«Шарфюрер» Нерода сработал ножом мгновенно и безошибочно – словно всю жизнь вот так и резал фрицев на обочинах. Оба немца еще стояли, Тимофей, оставив в ножнах ненужный штык, подхватил первого немца, рывком убрал-уложил под защиту машины.

– Там канава. Сверху брезент кинем, – прошептал Нерода, держа в объятиях второго фрица.

Раздраженно засопел Земляков, волочащий за машину водителя:

– Блин, мне поможет кто?!

«Обер-штурмфюреру» немедля помогли. Сречко уже сдернул ткань с ящиков в кузове. По дороге мимо дребезжали неуклюжие повозки, но опергруппа справилась с экипажем незадачливого грузовика так стремительно, что заметить неладное было сложно.

– Будем считать, справились, – Земляков лишний раз отер клинок кинжала и спрятал в ножны – работать вручную ему явно приходилось реже, чем Нероде. – Кто за руль – ты или я?

– Тебе по званию не положено, – сказал Нерода, сбрасывая с плеча штурмовой автомат и забираясь на водительское место.

– Я и не настаиваю, – объявил Земляков и распорядился: – Садимся на ящики, оружие держим наготове. У моста могут быть проблемы. Шелехов, если заговорят, уныло посылай камрадов к черту. Тут настроения такие, сплошь упаднические. Да, Захарыча спрячьте. Все ж выбивается он из гаммы.

– Отож я и вовсе не консерваторский, – заворчал, забираясь в кузов и путаясь в полах пальто, Торчок, но запрыгнувший в кабину командир его уже не слышал.

Поехали. Грузовик шел не особо ровно – видно, водители к управлению привыкали. Потом покатили ровнее.

– Ехать – то не идти, – очень верно отметил Сречко.

– Не шуткуйте до времени, – предостерег Торчок, скорчившийся у борта и придерживающий коленями ящики. – Спохватятся фрицы. Или вообще меня тута грузом додавит.

– Ты дремай и не волнуйся. Мы держим, – успокоил Тимофей. – А ты чего молчишь, Шелехов? Про финки думается?

– Чего о них думать? Лихо сработано, – не очень охотно признал радист. Видимо, ему было не по себе. Оно и понятно, вплотную видеть, как люди – пусть и фашисты – умирают, не особо приятно. А чуять, как тело в руках обмякает, вес прибавляет, ничуть не лучше.

Автомобиль, как известно, не роскошь, а военное средство передвижения. До переправы докатили быстро, только дважды останавливались, доливали радиатор. Теперь впереди была «пробка», скопившаяся из-за рвущихся из города беженцев. Желающих двинуть в Белград было маловато, но дорога все равно забита. Вот никакого порядка: не дают камрадам побыстрее к передовой проехать, за фюрера героизм проявить.

Из кабины на миг высунулся Земляков:

– Спокойно, бойцы. Документы надежные, подозрений не вызываем. В общем, огонь открывать в самом крайнем случае. В самом!

– Отож будем дожидаться, – заверил невидимый Торчок.

«Опель-блиц» продвинулся к мосту, вновь притормозил. В толпе уходящих беженцев истерично рыдала женщина. Заорал немец – похоже, поддатый – наверное, заткнуться плакальщице приказывал. С дальнего берега невидимого, но угадывающегося города, доносилось безостановочное громыхание канонады – штурмовые бои не прекращались.

Тимофей поставил автомат стволом вниз. Затвор взведен, подхватить и полоснуть можно и одной рукой. Сречко и Шелехов тоже наготове, оружие на виду не держат, но на открытие огня потребуется доля секунды. Проще было Павло Захаровичу: лежал на спине – в обеих руках гранаты-колотушки.

– Ты хоть поодаль бацанай, – прошептал югослав. – Чтоб нас не посекло.

– Не ерзай. Я сяду, метну с оглядкой, – пообещал сержант, почесывая гранатой зарастающий подбородок.

Шелехов только вздохнул.

Грузовик дернулся вперед, остановился, снова дернулся… Засиял луч фонарика – вот она, проверка.