Мамалыжный десант

– Так, – закивал носатый паренек. – Знаю, кто с немцем на баржах ходил. Их заставили!

– Это понятно. Нам бы подробности узнать, – пояснил Нерода. – Есть там технические моменты.

– Все узнаем! – заверил партизан. – Раз они здесь, все расскажут. Тут все симпатизери Црвеной армии.

– Это здорово. Только фрицы еще здесь, и нужно поспокойнее отработать, – напомнил Нерода.

– Выведем речников, спрячем. Вот Тась поможет, – уверенно сказал партизан.

Ни фига Тась не помог. На немцев группа наскочила мгновенно и бесповоротно…

Тимофей повис на ветви, спрыгнул с очередного забора и угодил практически на спину местному проводнику. Тась вел разведчиков очень уверенно, но сейчас вдруг замер на полусогнутых, нелепо растопырив в стороны руки.

Фриц стоял буквально в четырех шагах, с нацеленным автоматом, и страшно кривил морду. Сейчас срежет…

Рядом с Тимофеем мягко спрыгнул старший лейтенант и тоже замер. Выхватывать оружие было попросту невозможно – не успеешь. Скрыться, залечь тоже абсолютно негде, каменная стена вплотную подпирает. Разве обратно на этот забор запрыгнуть, но человек не воробей. Кажется, идущий замыкающим Сречко осознал, что дело плохо, и остался по ту сторону. Немца он, конечно, свалит из пистолета, только остальным это уже не особо поможет…

А немец все страшно морщился и никак не стрелял. За его спиной Тимофей разглядел бричку и запряженных лошадей – оглядывались с интересом, сейчас их автоматная очередь напугает. Эх, не вовремя они остановились в темном проезде. Понятно, вон колесо соскочило, к повозке прислонено…

Отчетливо щелкнуло – это фриц с затвором своего автомата совладал, вырвал из зацепа. Странное оружие – с магазином, торчащим вбок. Эх, вот так и застрелят непонятно из чего. А ведь был шанс, был, пока гад с затвором возился.

Краем глаза Тимофей видел, как плавно поворачивается боком командир, лицо у него было бледное. Пытается уменьшить себя как цель – умно, вот только фриц одной очередью в упор всех и положит.

– Господин фельдфебель! Нас к вам послали! Их бин вир раумбот. Сказали «шнель, шнель, арбайтен!». – Тимофей суетливо заразмахивал руками, указывая в сторону пристаней, реки, себе за спину, на бричку, путая румынские и не особо правильные немецкие слова, больше всего опасаясь ляпнуть с перепугу что-то матерное: всем понятное русское в это мгновение было явно неуместно.

Упоминание о раумботе[25] явно удивило фрица. Он что-то переспросил про этот малопонятный корабль.

– Да, так и сказали! – Тимофей очень надеялся, что немец знает румынский примерно на том же уровне, как остальные присутствующие знают немецкий. – Вот, бумагу, аусвайс дали! Ордер, приказ, ан-орднунг, фирштейн?

Немец очень хотел стрелять: он и сам от внезапности встречи обделался. Понятно, когда на тебя ночью с забора падать начинают… Но порядок есть порядок. Если о приказе говорят, сначала узнать, потом стрелять.

Тимофей предупреждающе выставил правую руку, намекая, что автомат и подождать может, а левой очень осторожно вытащил из бокового кармана пиджака свернутую бумагу. Попытался встряхнуть, чтобы раскрылась, но лист не желал. Тимофей с виноватой улыбкой показал пустую-безопасную ладонь правой, взял лист обеими и развернул. Бумага подрагивала в напуганных руках, заслонялась растопыренными пальцами. Немец пытался всмотреться.

– Герр фельдфебель, вот же, подсветите. Эх, фонарь бы… – Тимофей взмахнул руками, не давая рассмотреть лист, указал на повозку, в сторону пристани, зачастил по-румынски: – Грузить нужно. Арбайтен! Очень шнель! Фирштейн?

Немец, не опуская автомата, гавкнул что-то нелестное по поводу болтливого дурака, протянул руку за бумагой, повелительно качнул стволом.

– Нихт шиссен! – перепугался Тимофей. – Бумажечку извольте глянуть!

Свернутый лист выскочил из трясущихся рук и порхнул на землю. Только вот именно сейчас развернулся, зараза такая, прямо как назло. Фриц глянул вниз, глаза его округлились…

Текст разобрать было трудно, но карикатура с ошеломленным, скорчившимся под нависающими танковыми гусеницами фюрером и так выглядела доходчиво. Умеют рисовать наши художники, этого не отнять.

Ударить по стволу Тимофей все же успел, правда, и фриц на спуск успел нажать. Тимофей полагал, что сейчас ногу прошьет, а то и что-то похуже, но короткая очередь ушла в землю. Боец Лавренко изо всей силы боднул врага лбом в лицо. Ослеп от боли и оттого, что кепка на лицо съехала, тут же двинул еще разок…

Пришел в себя, сидя на земле. Кто-то тянул за шиворот, рядом стреляли. Тимофей тупо смотрел, как присевший на колено командир лупит из парабеллума куда-то за повозку, перепуганные лошади пытались драпануть, бричка шла косо, с нее валились ящики. Нужно командиру помочь…

Тимофей осознал, что его пытается поставить на ноги наконец-то оживший Тась. Да, убираться нужно. На ноги встать оказалось непросто, а пистолет вытащить вообще не получалось. Колени норовили подогнуться. Тась, что-то крича, тянул к забору. Там наверху вспыхивало – Сречко стрелял из пистолета вдоль проезда…