Мамалыжный десант

Город, перекрытый баррикадами и иными разрушениями, узнать было сложно даже не раз бывавшему здесь Сречко. Наконец осознали, что уже рядом – вон она улица Короля Петра, по ней повозки прутся. Собственно, этот очередной король опергруппе был ни к чему, просто служил подходящим ориентиром. Улочка нужна была потише, но тоже с ненормальным названием – Чубрин-Венац[38].

Мигом свернули, остановились.

– К машине! – шепотом скомандовал Земляков. – Только потише, а то перебудим раньше времени. – Он глянул на часы. – Точно, даже раньше приехали. Но клиент должен быть на месте. Товарищ старший лейтенант, принимай командование.

Нерода кивнул, раздраженно потрогал фальшивый чирей и скомандовал:

– Минуту на осмотр позиции и обмен мнениями.

Бойцы из-за прикрытия машины смотрели на дом. Ничего особенного: светло-сероватый, двухэтажный, высокий, старинный, с характерной башенкой над углом – она немножко похожа на обсерваторию, но тут таких архитектурных украшений хватает. Подъезд один, второй этаж на виду, все очевидно.

Вообще город Тимофею нравился. Понятно, в мирное время Белград понаряднее, да и рассмотреть в темноте сложно, но немножко похож на Харьков. Но вот этот конкретный дом совершенно не внушал доверия. Сидит там один гад, и кто его знает: дрыхнет перед тем, как в бега податься, или ждет с парабеллумом наготове, а вокруг автоматчики из абвера засели? Нет, автоматчики – это навряд ли, а вот пистолет у него точно есть. И если фриц вздумает пулю в висок пустить, считай, провалила группа задание.

Сержант Лавренко не знал, как и почему полковник Нойман окажется в этом доме, в квартире (второй этаж слева) именно сегодня, в ночь с 14-го на 15 октября. Возможно, фамилия у немца не единственная, усы он сейчас сбрил или отрастил бородку, но он здесь точно будет, и его нужно взять, причем непременно живым. Тимофей осознавал, какая сложная и длинная работа предшествовала началу операции. В распоряжении СМЕРШ имелись единственное фото Ноймана и описание нескольких личных примет. Сопровождение, охрана, боевые навыки самого полковника оставались неизвестны. Ну, так для этого и берем, чтобы все разузнать.

– Кандич, прикроешь со двора. Торчок, на тебе дверь парадной, изнутри встанешь. Поднимаемся, я интеллигентно вхожу, старший лейтенант и Тима прикрывают, Шелехов остается на лестнице, рацию не подставляет, – напомнил Нерода и глянул на тихий дом. – Стучать точно не будем пробовать?

– Не поможет, – вздохнул Земляков. – Клиент пуглив, аки сернистая лань, открывать незнакомым даже и не подумает. Лучше уж сразу ты займись. Но говорим только по-немецки.

Говорить по-немецки не пришлось, да и вообще говорить, поскольку группу ждала неудача. Входную дверь вскрыли без проблем: имелись припасенные инструменты, включая кувалду, но хватило и тихого ломика. Втянувшись внутрь парадной, опергруппа приняла атакующий порядок и забуксовала: путь на второй этаж преграждала перегородка из кирпича – не особо красивая, видимо, недавняя, но крепкая, снабженная такой толстенной, окованной железом дверью, что ее только прямым попаданием 76-миллиметрового и выбьешь. Было понятно, что выломать такую преграду быстро и без особого шума не получится. Нерода прошипел единственное краткое и не немецкое, что и можно было сказать в такой момент.

– Да, неожиданно, – согласился Земляков. – Никаких упоминаний о данных архитектурных усовершенствованиях – и вдруг на тебе, красуется.

– Отож ее гранатами зарушить? – высказал напрашивающееся предложение Торчок.

– Шума выйдет с перебором. У нас же не только клиент наверху, но и фрицы по соседству. Придется ждать, когда наш полкан сам выйдет. Тут час-полтора и осталось-то, – прошептал Нерода.

– Зачем ждать? У нас же целая машина взрывчатки, она кое-чего стоит, даже и без детонаторов. Подкатим – полковник сам выскочит, а? – предположил Тимофей.

Идею оценили.

Грузовик подкатил к подъезду, фыркая двигателем и газуя, остановился. Бойцы с грохотом откинули борт, оберштурмфюрер Земляков отдавал приглушенные, но довольно звучные распоряжения. Хрустнули уже и так взломанной дверью, принялись сгружать ящики.

Подействовало. На лестнице живо лязгнул замок, послышались торопливые шаги…

Оказалось, никакой не полковник, а толстенький белобрысый лейтенант в наспех наброшенном мундире с фонариком и автоматом под мышкой. Суровый эсэсовец Земляков очень удивился такому явлению, господа офицеры начали препираться. Растрепанный и никому не нужный лейтенант был оттеснен в подъезд, голоса там звучали гулко, надо думать, до второго этажа вполне доходили.

Для большей части группы спор оставался понятен в самых общих чертах: лейтенант протестовал против срочного минирования дома, напористый оберштурмфюрер ничего и слушать не хотел: у него имелся приказ. Нужно признать, у Землякова в полевой сумке хранилась уйма всяких бумаг, коими он давил на оппонентов с силой танковой бригады, хотя и не особо давал прочесть.

В подъезд шагнул Нерода. После короткой паузы диалог продолжал уже только оберштурмфюрер, хотя и одного его голоса вполне хватало.