Мамба, Бентли и любовь (СИ)

Под конец разговора голова у меня шла кругом от переизбытка эмоций. Боль, жалость, страх, любовь — все перемешалось в какой-то безумный коктейль.

— Вы мне не нравитесь, Елена, — подытожила Маргарита Павловна, допивая кофе. — Не тот типаж, на который я бы хотела видеть рядом с сыном. Но Дима… Он никогда еще не был так одержим женщиной. Вы словно вынули из него душу. И я готова поступиться своими амбициями, лишь бы вернуть ему радость жизни.

Проглотив вставший в горле ком, я сдавленно прошептала:

— Спасибо, что рассказали. Я только не понимаю, откуда этот знак на сайте…

— На каком сайте?

Я спохватилась. Я ведь так и не объяснила Диме, почему хотела узнать о смысле его татуировки. Может быть, это чудовищное совпадение? Надо разобраться! А для этого поговорить с Димой.

— Неважно! — отмахнулась я. — Все неважно. Я поговорю с Димой

Маргарита Павловна смерила меня долгим, испытующим взглядом и, поджав губы, процедила:

— Не подведите, Елена. Второго шанса может и не быть. Ни у вас, ни у Димы.

С этими словами она решительно поднялась и, оставив на столе несколько купюр, царственно удалилась. А я осталась сидеть, бездумно глядя в пространство. В голове метались обрывки мыслей, сердце частило, во рту пересохло.

Теперь мне предстояло самое сложное — встретиться с Димой лицом к лицу. Выслушать его, понять. И попытаться начать все заново, если это вообще возможно. После всей лжи и недомолвок, после моей гордыни и подозрений.

Где-то там, за витражным окном кафе, спешили по своим делам люди. Смеялись, ругались, бежали куда-то. А я сидела, оглушенная свалившейся на меня правдой. Эта правда жгла и словно перерождала заново. Неужели я и правда получила второй шанс? Шанс на любовь, которая преодолеет все?

С трудом поднявшись на ватных ногах, я решительно направилась к выходу. Пора перестать прятаться и изводить себя сомнениями. Пора поговорить начистоту — и будь что будет.

Не знаю, как я нашла в себе смелость набрать номер Димы. Пальцы тряслись, сердце колотилось где-то в горле. Но я должна была сделать этот шаг. Ради нас обоих.

Долгие гудки показались вечностью. А потом в трубке раздался до боли знакомый бархатный голос:

— Лена?..

39

Прошу прощения, видимо, я неправильно понял задание. Давайте попробуем еще раз.

Всю неделю после разрыва с Леной я места себе не находил. Метался как загнанный зверь, не спал, почти не ел. Мысли были только о ней, о том, как все исправить. Ведь я знал — она моя судьба, мое счастье. Не могу потерять ее из-за глупых недомолвок!

Доведенный до отчаяния, я рисковал как никогда. Плевать на конспирацию, на осторожность — мне нужно было увидеть Лену, поговорить. Объяснить, что татуировка — лишь символ моего мрачного прошлого, не имеющего никакого отношения к ней и нашей любви. Но все тщетно — она не желала меня слушать.

Сергей, мой начальник службы безопасности, только головой качал:

— Дима, опомнись! О чем ты думаешь вообще? Забыл, сколько сил мы потратили, чтобы замести следы? Враги только и ждут, когда ты дашь слабину. Хочешь из-за бабы под пули подставиться?

Но я не слушал голоса разума. Слепо звонил Лене, названивал в домофон, ловил у работы. Лишь бы хоть на миг увидеть, услышать. В голове стучало набатом: "Достучаться, вымолить прощение. Иначе конец, иначе все бессмысленно".

В какой-то момент Сергею это надоело. Вызвав меня на серьезный разговор, он мрачно бросил:

— Слушай сюда, Ромео. Ты так и будешь страдать хренью или хочешь вернуть свою Джульетту? У меня есть связи, возможности. Дадим команду — и Лену доставят к тебе в лучшем виде. Никуда не денется, будет сидеть и слушать. А там уж сам разбирайся, что ей втирать.

Я похолодел от ужаса. Похищение? Насильно привезти Лену ко мне и принудить говорить? Да за кого он меня принимает!

— Нет, — отрезал я, до хруста сжимая кулаки. — Даже не думай. Я… Я не могу так с ней. Это подло и мерзко. Лучше оставь все как есть.

— Ну смотри, — пожал плечами Сергей. — Дело хозяйское. Но имей в виду — сейчас самый опасный момент. Того гляди, спалишься на истериках. А цена промаха сам знаешь какая — могила.

Я зажмурился, пережидая приступ бессильной злости. Черт, ну почему все так сложно? Почему нельзя просто любить, просто быть счастливым? Без всей этой мафиозной грязи, без лжи и страха?

Но выбора не было. Сергей прав — сейчас мне нужно думать не о личном, а о том, как выжить и довести дело до конца. Слишком многое поставлено на карту. Не время предаваться иллюзиям о любви до гроба.

— Ладно, — глухо произнес я, чувствуя, как что-то умирает, отрывается внутри с мясом. — Забудь. Я… Я постараюсь держать себя в руках.

— Вот и славно, — кивнул Сергей, хлопнув меня по плечу. — Не дрейфь, прорвемся. Бабы — они есть и будут. А вот шкура у нас одна. Береги ее.

После его ухода я налил стакан виски и залпом выпил. В голове чуть прояснилось, зато на сердце стало совсем тоскливо. Надежда, теплившаяся все эти дни — хрупкая, слабая, но такая спасительная — угасла, рассыпалась пеплом.