Мамба и большой Куш (СИ)

Я усмехнулся, врёшь, Мамбу не возьмёшь! Эти мысли подстегнули ярость и гнев, и решение пришло в голову само собой. Просто впопыхах я упустил, что у меня есть большой метательный нож, и целая перевязь с более мелкими.

Метнувшись к мешку, я выхватил из него нож и, размахнувшись, швырнул что есть силы в вожака, который как раз собирался нападать. Широкий, с искусно загнутыми в разные стороны лезвиями, нож, безумно вращаясь в воздухе, ударил в вожака и, пробив грудь, отшвырнул его тело далеко в сторону.

Хриплые крики гиены словно подстегнули ярость всей стаи, и она бросилась вперёд, желая отомстить за вожака. Я успел швырнуть ещё один нож, свалив в прыжке следующего зверя, и закружился в битве, нанося удары саблей в разные стороны. Вот тут и сказалось её преимущество. Острая с обеих сторон, достаточной длины, она легко вспарывала шкуры и рассекала твёрдые черепа агрессивных животных. Взревел и верблюд, лягаясь во все стороны ногами. Одна из гиен неудачно прыгнула, и тут же мощный удар раздвоенным копытом пробил ей грудную клетку, отшвырнув далеко назад.

И через некоторое время атака гиен также внезапно закончилась, как и началась. Стая, потеряв пять или шесть особей, посчитала за лучшее скрыться в ночи. А мы стали зализывать раны, то бишь, промывать их лечебным взваром и менять место ночёвки. Вот как после таких событий не назвать своего дромадера боевым товарищем? Пусть он и не обучен, вполне обычный, зато молодой и не трус. Утром я решил дать своему верблюду имя, а то непорядок: путешествуем вместе, а у него даже клички нет. Особо задумываться я не стал и назвал его Арчи.

И вот сейчас мы стояли, наблюдая издалека за неизвестным селением, что смогли рассмотреть впереди в четыре глаза. Селение по размерам казалось довольно большим и выглядывало из-под крон деревьев типичными для данной местности конусообразными крышами. Вздохнув, я тронул поводья, и верблюд двинулся вперёд, неся меня в очередную неизвестность.

Моё прибытие заметили ещё издалека, из-за чего даже случился небольшой переполох. И к моменту, когда я въезжал в село, на его окраине уже собралось человек десять, среди которых выделялся местный старейшина и пятёрка воинов. Кажется, они ошиблись, спутав меня с посланцем из Аксума.

Приблизившись, я не стал слезать с верблюда, а свысока посмотрел на них, как на кусок дерьма. Старейшина — пожилой, но ещё крепкий мужчина, единственный кто оказался полностью одет в одежду, внимательно оглядел меня и сразу решил обратиться с волнующим его вопросом.

— Приветствуем тебя, воин, какая судьба тебя привела к нам в селение или ты посланец богоподобного правителя всего огромного Аксума?

— Нет, я не посланец, я вольный воин, что путешествует ради приключений и поиска людей, что могут оплатить мои услуги.

— И ты путешествуешь один? — не поверил старейшина.

— Пока один, но если боги будут милостивы ко мне, то наберу себе команду.

— Гм, у нас нет желающих составить тебе компанию. И раз ты едешь, куда глаза глядят, то выбрал не лучшее направление, дальше идут дикие земли, а границу охраняет целый лагерь аксумских воинов, что расположен в соседнем селении.

— Хорошо, но найдётся ли у вас место для отдыха усталому путнику?

— Место всегда найдётся, тем более для воина. А вот работы у нас для тебя нет.

— Работа не шакал, в саванну не убежит, — усмехнулся я, — работа находит меня везде и в любое время. А моё копьё и меч завсегда накормят.

После моих слов все невольно поглядели на шотель, что висел у меня на боку. Меч действительно выглядел внушительным, а кроме того, ни у кого из местных воинов мечей не имелось, только копья. Также присутствующие смогли рассмотреть притороченный к боку верблюда колчан, полный стрел, сам боевой лук и перевязь с метательными ножами, ну и ещё щит. В принципе, при большом желании, я мог, не слезая с верблюда, всех встречающих положить в землю навсегда, но желания такого не было.

Пока они размышляли, я неожиданно подумал, что у меня остается незащищенной голова. Тело укрыто льняной броней, на ногах кожаные поножи, на руках кожаные наручи, а вот голова предоставлена сама себе. Непорядок, однако, нужен любой шлем. К тому моменту, когда я пришёл к такому выводу, старейшина ожил и, посчитав за лучшее перенести разговор, пригласил проехать в селение. Кивнув, я тронул поводья, и верблюд, меланхолично пожёвывая жвачку, величаво протопал мимо собравшихся поглазеть на меня.

Селение, куда я прибыл, в разы отличалось от всех предыдущих, причем в худшую сторону. Оно оказалось меньше других и, судя по внутреннему убранству и состоянию конусовидных жилищ, намного беднее. Здесь уже все ходили не в льняных одеяниях, а в набедренных повязках, сделанных из звериных шкур или вообще из банановых листьев. Правда, женщины прикрывали своё тело и сверху, но не тканью, а такими же кусками хорошо выделанных шкур домашних животных.