Мамба и большой Куш (СИ)

Несомненно, старая кожа не вкуснее молодой, а уж без тела и вовсе не имеет никакой ценности. Крокодил осознал это не сразу, а когда понял, что обманулся, в ярости мотнул головой, отчего истерзанный его зубами мешок отлетел далеко в сторону, снова плюхнувшись в воду. Второй крокодил, менее удачливый, решил, что первый прошляпил такую вкуснотищу, и с радостью атаковал уже наполовину разорванный мешок.

Этому для понимания обманутых ожиданий хватило меньше времени, всё же, жёваный ботинок — это не упругое тело. Выплюнув, в свою очередь, бурдюк, крокодил, оскорблённый в своих худших чувствах, яростно ударил хвостом о воду и заторопился к противоположному берегу. Туда же уплыл и первый.

Я посмотрел на кусок говна, в который превратился бурдюк, и вздохнул. Потянув его за верёвку, убедился, что крокодилы её перегрызли у бурдюка и, нисколько не смущаясь, тут же привязал её ко второму бурдюку и закинул уже его в реку. То, что первый бурдюк атакуют крокодилы, я предполагал сразу, поэтому кинул старый, дырявый и уже прогорклый от собственной вони мешок. Жаль, что он не понравился на вкус крокодилам, а то они могли бы ещё и отравиться, мне на радость.

Второй бурдюк тоже вызвал интерес у хищников, и они, было, дёрнулись обратно в его сторону, но, быстро рассмотрев, что это такой же предмет, остановились. Бурдюк набрал в себя воду, и я принялся вытягивать его обратно. Верёвка в последний момент чуть не порвалась, породив очередной ажиотаж в мире животных. Я машинально дёрнулся к мешку, не желая его утопления, а крокодилы, что внимательно следили за мной, тут же среагировали, резко ускорившись. Торпеды грёбаные…

— Но-но! — погрозил я им указательным пальцем, осторожно вытягивая на себя мокрый мех и постепенно отодвигаясь подальше от берега. В принципе, крокодилы не умеют прыгать, но мало ли, бегать-то умеют, да ещё как. Голодные и прыгать начнут, а мне и отбиваться нечем от двухсоткилограммовых тварей. Копьё для них окажется слишком слабой преградой, как и сабля. Таких только с винтовки мочить, или гарпуном, как кита. Короче, ну их нафиг.

Первый бурдюк лёг перед верблюдом, а я привязал новую верёвку к следующему, и вновь закинул мешок в реку. На него крокодилы уже не реагировали, и процесс пошёл гораздо быстрее. Через какое-то время я смог наполнить все бурдюки и отнести их к верблюду. Нагрузив его, отошёл к более безопасному месту на мелководье, где дал Арчи напиться вдоволь воды, и то, пришлось стоять рядом, с копьём на стороже, чтобы мелкие отпрыски древних животных не напали исподтишка. Тут за всеми глаз да глаз нужен. По нужде сядешь, и то оглядываться надо, а то откусят причиндалы, что тогда делать?

Поход за водой затянулся часа на три, но зато я набрал её достаточно, и теперь с чувством победителя крокодилов всего земного шара возвращался в хижину. Где-то на полпути к деревне мне повстречались голопузые мальчишки, что возились в пыли, перебрасывая кого-то друг другу. Ну, играются с кем-то, и ладно, мне какое дело.

Я подъехал ближе, собираясь направиться дальше, как вдруг услышал сдавленный мяукающий писк. Что это? Кого они поймали и теперь мучают? Сверху видно намного лучше, и я смог рассмотреть в руке одного из мальчишек маленький пищащий комочек, который отчаянно звал на помощь.

— А ну, стой! — крикнул я и начал слезать с верблюда.

Тут пищащий комок издал характерные звуки, которые ни с чем спутать нельзя. Меня это изрядно разозлило.

— Пошто котёночка мучаете, суки⁈

Услышав мой грозный рык, дети, кинув пушистый комок, бросились врассыпную, а на земле остался лежать вяло шевелящийся комок рыжего меха. Подобрав его, я стал рассматривать маленькое пушистое чудо. Им оказался котёнок неизвестной мне африканской кошки, рыже-красного окраса, с только открывшимися глазами. Он еле пищал, мех его слежался в грязные комки, глаза слезились от пыли и грязи, а одна лапка, кажется, была повреждена.

Котёнок, попав ко мне в ладонь, сразу затих, замученный детскими жестокими ручонками. Где они его подобрали — неизвестно, но котёнок явно страдал от голода и обезвоживания. До деревни осталось немного, и мы с верблюдом ускорили шаг. Не знаю, но мне показалось, что Арчи понял мою заботу. Странно, что я начинаю мысленно общаться с разными животными или это просто с ума схожу от одиночества.

Добравшись до хижины, первым делом я дал котёнку козьего молока, напоив с помощью мелкой тряпочки, что заменила ему соску. Почмокав розовым ротиком, он заснул, а я занялся своими делами, приступив к сбору самогонного аппарата. Провозился с его наладкой и подготовкой дров я довольно долго, закончив все необходимые работы только под вечер. Оставшись доволен результатом, я поставил котёл на огонь.

За это время котёнок просыпался, и я его кормил опять молоком и осмотрел поврежденную лапку. Скорее всего, вывих. Потрогав, попытался вправить, и оставил пока. Дальше будет видно, а пока вновь внимание на процесс перегонки самогона. Процесс пошёл, и уйти спать во время выгонки, как говорил мой дед, святой водички, я не решился.