Мамин интеллект: Как рождение детей делает нас умнее

Позднее эволюционировал «эмоциональный мозг», располагающийся над «рептильным», иначе говоря – лимбическая система. Она включает амигдалу (миндалевидное тело размером с орех, ответственное за страх и другие внутренние реакции, важные для самосохранения), гипоталамус (центр гормональной секреции) и похожий по форме на морского конька гиппокамп (слово происходит от греческого hippo – «конь» и kampos – «чудовище»), в ведении которого, как упоминалось ранее, находятся память и обучение.

Наконец, существует также «новая кора», неокортекс, внешняя, самая молодая часть мозга. Им обладают все млекопитающие, но больше всего неокортекс (в некоторых источниках просто кора головного мозга) у человека; он отвечает за критическое мышление, гибкость, язык и долгосрочное планирование. На протяжении нескольких миллионов лет эволюции – до появления человека и после – бóльшую часть времени мы прожили без всякого представления о физике и французской литературе, а основной задачей неокортекса была помощь млекопитающим в выстраивании социальных взаимодействий, в том числе укреплении детско-родительских связей и отношений с другими взрослыми, от которых также зависят шансы малышей на выживание.

Сегодня у Маклина много энергичных последователей, в их числе – Джеффри Лорбербаум, специалист по сканированию мозга из Южной Каролины. Будучи студентом-медиком, Лорбербаум глубоко и серьезно заинтересовался эволюционным подходом Маклина к поведению, и в 1997 году на собеседовании с Марком Джорджем обнаружил, что тот разделяет его энтузиазм. Джордж знал Маклина лично и упомянул, что уже несколько лет советует тому провести сканирование мозга женщин в попытке сфокусироваться на областях мозга, ответственных за материнское поведение. Лорбербаум ухватился за идею первым устроить подобный эксперимент. Он согласился с Маклином, предположившим, что реакция матери на плач ее ребенка может обеспечить яркое, живое изображение мозга «в процессе родительства».

От орехов пекан к мускусной дыне

За несколько лет до того, как Лорбербаум начал проводить сканирование мозга матерей, нейробиолог Бостонского колледжа Майкл Ньюмен в ряде последовательных экспериментов наметил карту «материнской активности» в мозге крысы – систему нейронов, соединяющих активные области мозга, задействованные при ответе грызуна на потребности потомства. Все нейронные связи сходятся к центру – к структуре, известной как медиальная преоптическая область (МПО), располагающейся в передней части гипоталамуса, в гормональном центре. Исследования Ньюмена показывают, что в МПО присутствуют зоны, активность которых возрастает при взаимодействии с гормонами беременности, и такая реакция, по мнению ученого, лежит в основе материнского поведения самки. Он обнаружил, что описанные выше гормоны влияют на области среднего мозга, важные для формирования мотивации и награждения, в том числе на вентральную область покрышки (ВОП) и прилежащее ядро (ПЯ), причем последнее широко известно как центр получения удовольствия. Эта отдельная «система вознаграждения» активируется при выигрыше денег, взгляде на красивое лицо или даже при приеме кокаина, когда по нейронной цепи отправляется в путь нейротрансмиттер дофамин, даря нам ощущение восторга.

К 2004 году Лорбербаум провел сканирование мозга более сорока матерей и десяти отцов и получил поразительно сходные результаты. Анализируя выявленные данные, демонстрирующие, что МПО, ВОП и ПЯ «светятся», когда мать слышит плач ребенка, Лорбербаум испытывал благоговение: очевидно, существует прочнейшая связь между нами и остальным животным миром. «Становилось понятно, что для людей не изобретали мозг заново», – говорит он. Также его очень вдохновляло осознание того, что огромный объем литературы о материнстве в животном мире теперь окажется гораздо более полезным для изучения человеческого поведения.

Нам есть чему поучиться у грызунов, и ученые давно об этом знают. Мозг крысы размером с орех пекан, но он поразительно схож по структуре и управляется той же нейрохимией, что и мозг человека, по размеру сопоставимый с мускусной дыней. На самом деле большая часть наших сегодняшних знаний о нервной системе человека и ее взаимосвязи с репродуктивными гормонами получена благодаря изучению других существ. Отчасти это объясняется тем, что несопоставимо легче «пожертвовать» животными, чтобы залезть им в головы, чем проделать то же самое с людьми. Однако не менее важно и то, что эксперименты на братьях наших меньших очень легко контролировать: фактор, который невероятно осложняет исследования человеческого поведения.