Мамина дочка

Но журналисткой я не стала. Я даже не попробовала поступить в университет на журфак. Все мои детские мечты испарились после той страшной ночи. Я поступила в университет кино и телевидения, сама не знаю почему, и в этом году уже должна была его закончить. Готовилась к защите диплома. Все эти годы мы с мамой прожили на Петроградке, в двухкомнатной квартире, предоставленной нам издательством. В наш маленький городок, где стояла запертой наша прежняя квартира, я не ездила никогда. Возможно, мама бывала там изредка, должен же был кто-то платить за квартиру и хоть иногда проверять ее сохранность. Но об этом мы никогда не говорили.

Да и вообще, в последние годы мы не так уж много разговаривали с мамой. Она пропадала в своем издательстве, я по полдня проводила в институте, а после шла в библиотеку или просто гуляла по Питеру. Друзей ни в школе, ни в институте у меня не появилось, с молодыми людьми я не встречалась. Жизнь текла как-то серо и сыро и иногда напоминала мне мутный сон, который часто снился мне в детстве. Иногда я страстно желала, чтобы у меня были хоть какие-то воспоминания, которые я смогла бы перебирать по ночам, словно драгоценные блестящие камешки. Увы, все, что я могла вспомнить, причиняло мне боль или стыд.

В тот вечер я долго бродила по городу и вернулась домой часов в одиннадцать. В прихожей споткнулась о нашу полосатую дорожную сумку, с которой мама изредка ездила в командировку. Правда, ездить зимой мама не любила, а сейчас была именно зима, промозглая и стылая.

В своей комнате, которая служила по совместительству гостиной, у экрана компьютера неподвижно сидела мама. Вокруг, на столе, на клавиатуре, были разложены какие-то бумаги. Мама зябко обнимала себя руками за плечи и застывшим взглядом смотрела на экран. Кажется, моего появления она не заметила.

— Добрый вечер, мамуля, — вполголоса сказала я.

Мама вздрогнула, перевела на меня взгляд, кивнула. А потом торопливо сгребла бумаги и сунула их в свою сумочку, висевшую тут же, на спинке стула. Это меня поразило: мама никогда прежде ничего от меня не прятала и не скрывала. Да я особо и не лезла в ее дела. У меня мелькнула мысль, что мама занялась каким-то криминальным расследованием. Возможно, опасным, потому и выглядела она в последнее время какой-то напряженной.

— Ты куда-то уезжаешь?

Мама коротко кивнула:

— Да, Сима, вот послали меня в командировку. Меня не будет дня три или четыре. Я оставила борщ и жаркое. Готовить ты не желаешь, ну хоть питаться не забывай.

— Ну конечно. Мама, а у тебя все в порядке? — спросила я.

Мама как будто насторожилась, посмотрела на меня очень внимательно:

— Конечно, а почему ты спрашиваешь?

— Не знаю… Ты не болеешь?

— Еще чего придумала? — хмыкнула мама. — Ты же знаешь, меня даже сезонный грипп не берет. Ты иди ужинать, Сима, а мне надо еще немного поработать.

Когда на следующее утро я поднялась по звонку будильника, мама уже уехала. На кухонном столе она оставила мне подробную инструкцию, где что в холодильнике лежит и какой обработке должно подвергнуться перед употреблением. Первый день без мамы я прожила вполне сносно. А вот на следующий кое-что произошло.

В девять часов вечера в нашу дверь кто-то торопливо и нервно позвонил. Я открыла, в очередной раз забыв спросить, кто пришел. На пороге стоял мужчина — невысокий, щуплый, с густой веерообразной бородкой.

В полутьме подъезда он показался мне смутно знакомым, я даже постаралась ему улыбнуться.

— Здравствуй, Симочка, — ответно расплылся в улыбке мужчина. — Вот, значит, какая ты стала. Барышня. Невеста.

Я перестала улыбаться. Терпеть не могу этих разговоров в пользу бедных.

— А где мама, Симочка? — спросил мужчина и напряг шею, пытаясь заглянуть в комнату.

— В командировке, — ответила я.

— В командировке? — Лицо у мужчины вытянулось. — Очень интересно, кто ее туда послал?

Я пожала плечами:

— Начальство.

— Удивительно, — сказал мужчина и потыкал себя большим пальцем в грудь. — Так ведь это я — ее начальство.

Только тогда я узнала дядю Сашу. Последние пять лет я почему-то ни разу его не встречала. Это прежде, когда мы жили в нашем городишке, он почти каждый вечер привозил маму домой на машине. Иногда заходил к нам, пил на кухне чай, травил анекдоты и, на мой взгляд, всячески тянул время. Я догадывалась, что он влюблен в маму. Но вести правильно осаду начальник не умел, просто тупо просиживал у нас штаны, и я чувствовала, что маме его присутствие не то чтобы в тягость, но здорово утомляет. Уходил он за полночь, грустный и заторможенный, полный каких-то невысказанных фраз, наверное, куда более глубоких, чем его дурацкие анекдоты. От его прощального вздоха хотелось заплакать. Однажды я сердитым голосом спросила маму, созерцая оставшуюся за начальником груду окурков.

— Почему дядя Саша так глупо себя ведет? Просто слушать противно его шуточки!

— Потому что мы с тобой никак не помогаем ему вести себя умнее, — печально ответила мама.

— А почему мы не помогаем? Давай поможем. Мама только рукой махнула в ответ.