Мамина любовь

Каштановые. Тягучие. Неровно подпрыгивающие змеи-завитки, делающие меня то ли красивой, то ли неопрятной в своей дикости. Если я бежала, они летели за мною пышным облаком, если сидела – спускались водопадом, едва сдерживаемые подпорками из заколок по бокам. И хоть волосы доставляли мне некоторые неудобства, я чувствовала себя увереннее под покровом их защиты.

– Тебе повезло, что ты пошла не в нашу породу. Волосы у тебя от отца…

Об отце она говорила нечасто и – неизменно – с печалью в голосе.

Эти отношения были обречены: отец, хронический наркоман, не мог излечиться ни любовью, ни лаской. Они развелись когда мне не исполнилось и двух лет. А вскоре отец умер, поэтому я ничего о нём не знаю. Да и не хочу, если честно.

Бабушка помогала растить меня в то непростое время. С матерью они не особо ладили. Бабушка – натура цельная, волевая, начисто лишённая и толики нежности – предпочитала задушевным разговорам жёсткое и авторитарное обращение с дочерью. Она была бойцом и не имела привычки жалеть её; через давление и приказы бабушка упрямо лепила из дочери своё подобие, не принимая мамину мечтательную и противоречивую натуру. Там, где бабушка видела не приспособленного к жизни эгоиста, любившего получать удовольствие от очередной дозы, мама видела сложного, запутавшегося человека. В юности мама наконец-то вырвалась из-под бабушкиной опеки, в спешке выскочила замуж и мужественно терпела ад, который, видимо, не был для неё таким уж адом, раз ей удалось прожить с отцом целых три года. После очередных побоев мать всё-таки решилась позвонить бабушке и та забрала нас обеих.

Мы с мамой стали жить вдвоём. Мы были больше, чем мать и дочь. Она стала мне подругой, сестрой, воспитателем и врачевателем детских печалей. Я стремилась не разочаровать её, потому что знала, что я для неё целый мир. Даже не так… Я не могла себе позволить разочаровать её. Я всегда ощущала вину за то, что ей пришлось вынести в отношениях с моим ужасным отцом.

В школе я училась на одни пятёрки, никогда не переходила недопустимых границ в общении с людьми. На родительских собраниях мама сияла от гордости за прекрасно воспитанную дочь. Учителя постоянно хвалили меня за трудолюбие, усидчивость и увлечённость учёбой, за совсем недетскую рассудительность и примерное поведение. Мамины многочисленные подруги умилялись моему милому личику и исключительной, почти противоестественной для ребёнка аккуратности. Впрочем, в последнем они не видели ничего плохого. Скорее наоборот. В их понимании эти черты в будущем помогли бы мне в достижении единственно важной цели в жизни каждой женщины – замужества и рождения детей.

Раньше я не слишком задумывалась об этом, но сейчас, по прошествии стольких лет, осознаю, что в мамином окружении не было ни одной по-настоящему счастливой женщины. Всех их, таких разных, объединяла неустроенность в личной жизни. Замужние тяготились своим несчастливым браком. Разведённые сетовали на судьбу и воспринимали своё одиночество как трагедию. В душе эти далеко не юные, замученные бытом, проблемами со здоровьем и необходимостью зарабатывать на жизнь женщины оставались наивными девочками, слепо верящими в свою мечту: в их жизни появится он и всё изменится. Такой же наивной девочкой была и моя мама.

Я хотела, чтобы у мамы всё сложилось с достойным её человеком. Мама часто делилась со мною подробностями своих не слишком удачных романов. Как правило, её мужчины были ненадёжны и поверхностны. Всё начиналось и заканчивалось одинаково, и идеальные, высокие отношения скатывались в нечто грустное с обязательным болезненным разрывом в конце.

Я жалела маму. Она была прекрасной женщиной – тихой, доброй, покладистой, на всё готовой ради комфорта другого человека… Именно на таких женщинах мужчины хотят жениться и именно на таких женщинах мужчины не женятся никогда. В лучах их тепла приятно греться, зализывать раны, нанесённые жестоким миром. Раны души затягиваются от любви, язвы желудка проходят от домашнего супа, и наш герой устремляется покорять новые вершины, сворачивать горы и бросать звезды к ногам любимой женщины… Другой женщины – той, что всегда себе на уме и предпочитает заботиться о себе больше, чем о своём мужчине. Маме оставалось только горько плакать и удивляться мужской непоследовательности.

С раннего детства я была уверена, что мама больше никогда не выйдет замуж. Как-то раз я случайно услышала один разговор. Мне тогда было около семи лет. К нам в гости пришла тётя Оля, старая мамина подруга. Они сидели на кухне и пили чай, разговаривая о сокровенном.

Как я поняла из взрослого разговора, у мамы что-то не ладилось с её очередным мужчиной. Все они уходили один за одним, внося в её сердце всё больше боли и разочарования. Тётя Оля утешала её.

– Это похоже на замкнутый круг, Оль…. Я от этого так устала!

Я играла в своей комнате и всё прекрасно слышала.