Мамочка из 21-го бокса

– Подайте, говорю, телефон! – с раздражением сказала я.

– А! Телефон! Вот… возьмите, – она протянула мне его.

Я включила свой мобильник – мне сразу наприходила куча непринятых вызовов, и я выбирала из списка контактов, кому позвонить. В это время зашел Владимир Анатольевич, и спросил добрым голосом: «Ну, кого радуем?»

– Радуем? Да разве радуем?.. Она же не дышит. – лежа на медицинском кресле, всхлипывала я.

– Как это не дышит? Она вон розовенькая у тебя вся лежит, сама дышит, ручками-ножками двигает! Ты, что, Машуня?! Всё будет хорошо. Дай-ка я тебя посмотрю, а то с этой беготней все про тебя и забыли, – подошёл он ко мне.

– О-о-о, да тут придётся зашивать. – нахмурив брови, произнёс гинеколог.

– Что? Правда? – с видом испуганного ребенка спросила я.

– Что ж я тебя обманывать, что ли, буду? Сказал «надо», значит – надо!

– Ну, раз надо, штопайте! – пыталась я шутить.

Он провёл мне антисептиком по ране. Я вскрикнула.

– Что ж ты кричишь-то? Рожала – ни звука не проронила, а тут что?

– Так щиплет очень. Больно же. – жаловалась я.

Я слышала, как скрипела иголка, прокалывая мою кожу, но было не больно. Было терпимо. Врач ушел.

– Але, мама! Ма-ма! – сдавленным голосом произносила я.

– Ну, как ты, доченька? Я звоню – у тебя все выключено. Что с тобой? Родила? Ну, не молчи! – встревожено твердила мать.

– Да, мама, родила. Только она не дышит. То есть не дышала сначала, – проглатывая ком горечи, отвечала я.

– А сейчас дышит? Сейчас дышит? Ну?! Не молчи! Ма-ша! Не молчи!

– Дышит, мама, дышит. Только врачи ничего не обещают. Говорят, что это ненадолго. Мама. – плакала я.

– Так! Не переживай! Все будет хорошо! Сама говоришь – дышит! Это самое главное. Сколько вес? Рост?

– Мама! Какой вес? Какой рост? Её еле откачали! – бросила я трубку. Очень хотелось заплакать, но я не могла себе этого позволить. За мной пришла Людмила Владимировна и перевела в послеродовое отделение. На улице была ночь. В палате стоял сумрак. Где-то в углу горела тусклая лампа, и ее свет падал на темно-зеленые стены палаты. В этом помещении я была не одна. Там лежала женщина с ребенком. Меня бросало в дрожь оттого, что рядом с ней в малюсенькой кроватке находился младенчик, а рядом с моей кроватью стояла… пустая люлька.

Как только я присела на кровать, почувствовала, что она сейчас же сломается. Медные пружины отпустили меня почти до пола, а потом подкинули вверх. «Ёпт!» – вырвалось из моих уст. «Машка, ты что ли?» – послышалось с другой кровати.

– Я. А ты кто? – вглядывалась я в туманную видимость.

– Ты что? Не узнала меня что ли? – выглянула она на свет.

– Ф-фу-ты! Аля?! Ты? Ну, ничего себе – встреча. А ты чего здесь делаешь?

– Я вчера родила! Второго! – улыбаясь во весь рот, рассказывала она.

– Здорово! Поздравляю! Ау меня видишь как. – укладывалась поудобнее на узенькой кроватке я.

– Что случилось? Я всю ночь не сплю. Слушаю. слушаю. А все тишина. Ни тебя, ни ребенка не слышно. Ты даже не кричала? – подсела она ко мне.

– А чего кричать-то? Зачем? – смотрела я снизу вверх.

– Ну не знаю, тут одна дак так орала!.. Я думала, у нее перепонки лопнут, – отвлекала меня Аля.

– Нет, я не из таких. Всё вытерпела. Теперь вот опять терпеть надо – ждать, что будет дальше, – озирала я зелёную палату.

– Успокойся. Все будет хорошо. Не волнуйся. Там, наверно, реанимация уже едет. Не переживай, – Алька заглядывала в окно рядом с моей кроваткой.

– Да. не переживай. – по инерции повторилось у меня.

Я ждала реанимацию. Минуты тянулись как часы. Вдруг по коридору промчались люди. Я поняла, что это приехали врачи из областной больницы. Через некоторое время ко мне подошла женщина-врач и спросила странным тихим голосом: «Встать можете?» Во мне все опустилось, и сдавленным голосом я сказала: «Могу». Я шла за ней по коридору и не знала, чего ожидать. Меня бросало из стороны в сторону и подташнивало от нервов.

За кучей разбросанных по столу бумаг восседала худенькая медсестра: «Разрешение на транспортировку ребенка и дальнейшее обследование подпишете?» «Ф-ф-фу! Слава Богу!» – вздохнула с облегчением я, взяв шариковую ручку из какого-то стеклянного стакана, приспособленного для этих нужд, и сделав пару закорючек в документе.

«Можете посмотреть на малышку», – предложила мне медицинская сестра. Я вошла в кабинет, в котором находилась моя доченька. Я видела ее в первый раз. Большие черные глаза, маленький носик, сама, как пуговка – такая маленькая-маленькая. «Ой, а моего и нет ничего. Вся в отца», – пронеслось у меня в голове. Она же лежала в каких-то проводках, которые были подсоединены к датчикам, измеряющим ее пульс, давление…

За мной снова пришли, чтобы я заполнила остальные документы. «Графа „Ф.И.О. пациента» – м-да, только родилась, а уже пациент, и вес у пациента „соответствует» новому званию», – подумала я. «Пациент» – два с половиной килограмма! Нарекла Варварой, не знаю почему, но мне казалось, что это имя сильного человека.

Когда молодые врачи из Вологды увозили Варюшку с собой, помню, я сказала: «Девочки, ради Бога довезите! Только довезите!»