Мамочка в законе

Вадим набрал кодовую комбинацию на замке чемоданчика и аккуратно открыл его. Внутри находилась какая-то непонятная конструкция и пожелтевший листок бумаги.

— Если открыть чемодан, не набрав код, — бумага загорится, — пояснил Вадим, вынимая листок.

Авторитет, отодвинув в сторону своих бойцов, выхватил у адвоката записку и уставился на нее.

Через полминуты он оглядел свою маленькую армию и скомандовал:

— По машинам!

Вадима втолкнули в его машину, с ним сели еще трое бойцов. Сам Замок, Вова и еще трое сели в черный джип «Гранд Чероки» и тронулись вперед. Вторая машина пристроилась следом.

Небольшая кавалькада двигалась в сторону Охты. Вскоре впереди показались деревья Богословского кладбища и купол кладбищенской церкви.

Перед воротами джип попытался остановить какой-то местный распорядитель, но Замок так на него взглянул, что того точно ветром сдуло. Машины проехали еще пару сотен метров по широкой дороге и остановились: дальше можно было только идти пешком.

Все участники экспедиции выбрались наружу. Замок справился с запиской и указал на уходившую вправо узкую дорожку. Он пошел вперед, за ним послушно двигался весь отряд. Не только за Вадимом, но и за Вовой присматривали внимательные бойцы.

Перейдя по шаткому деревянному мостику почти пересохший ручей, искатели клада вышли на его крутой обрывистый берег и двинулись влево. От этого склона отходили дорожки, извивавшиеся среди могил этой самой старой части кладбища. Авторитет внимательно читал названия дорожек на табличках и сверялся со своей запиской. Наконец он увидел нужное название и свернул вправо, в хаос полузаброшенных захоронений.

Они прошли еще метров двадцать. Вокруг темнели каменные и чугунные кресты с табличками, даты на которых были выбиты в начале двадцатого века, а кое-где — и в девятнадцатом. Среди простых могил встречались помпезные склепы богатых людей — купцов и фабрикантов.

Впереди показался украшенный статуей ангела склеп, возле которого разговаривали двое мужчин — богато одетый человек отчетливо кавказского вида и заискивающий перед ним мужичок в кепке и аккуратном ватнике, судя по всему кладбищенский работник.

— Берите, Шамиль Вадутович, — горячился кладбищенский, — отличный склеп! Один ангел чего стоит! Все ваше семейство здесь прекрасно поместится!

— Ты, ворона кладбищенская, нэ накаркай! — прикрикнул кавказец. — Я склэп на всякий слючай покупаю, я на кладбище нэ тороплюсь!

— Конечно, Шамиль Вадутович, — испуганно бормотал мужичок, — вы еще долго проживете, и семейство ваше, но предусмотрительный человек должен быть ко всему готов. Мало ли что — а тут уже все готово!

— Ты, червяк дождевой, говори, да нэ заговаривайся! И потом, места маловато, ангэл какой-то нэказистый…

— Отличный ангел, Шамиль Вадутович, это ведь старина! Старина, она сейчас очень ценится людьми, кто понимает… а если вы не берете — я господину Марфифуплину предложу…

Эй, ты, жук навозный, ты нэ говори так! Зачэм Марфифуплину, нэ надо Марфифуллину! Я возьму! Только ты мне правду скажи — точно сюда из прежних никто нэ ходит?

— Никто, никто, Шамиль Вадутович, не сомневайтесь! В прошлом году одна старушонка таскалась, так уж несколько месяцев не ходит, должно, померла или так болеет…

— Эй, вы, двое, а ну, пошли вон! — рявкнул авторитет. Кавказец удивленно обернулся, увидел приближающуюся группу и испуганно заголосил:

— Вах, свинья нэверная, ты что же меня, подставил? Ты мнэ говорил, что у тэбя здесь все под контролем?

— Извините, Шамиль Вадутович, — прокричал мужичок, как заяц прыгая через могилы, — в другой раз о цене поговорим! Это какие-то чужие, не наши, наших я всех знаю!

— Вах! — выкрикнул кавказец, бросившись в другую сторону. — Мнэ все равно, ваши — нэ ваши, никакой другой раз нэ будет, кому хочешь продавай, хоть Марфифуллину!

Через несколько секунд в разных концах кладбища затихли голоса разбегающихся участников неудачных переговоров.

Замок подошел к склепу и решительно открыл решетчатую дверь.

Внутри было сыро, полутемно и, кажется, еще холоднее, чем снаружи.

По команде авторитета один из бойцов включил сильный аккумуляторный фонарь, осветивший внутренность склепа ярким голубоватым светом.

— Купец первой гильдии Лесоватов, — прочитал Замок.

— Жена профессора Воскресенского была из купеческой семьи, — пояснил Вадим, — девичья фамилия ее — Лесоватова. Наверное, от этой семьи и достались ценности профессору.

— Тебя, адвокатишка, никто не спрашивал! — резким фальцетом выкрикнул Вова, но наткнулся на грозный взгляд авторитета и тут же замолчал.

Замок обошел четыре массивных каменных надгробья, зашел в угол склепа. Сверившись с запиской, жестом подозвал одного из бойцов и велел отодвинуть плиту с края каменного настила. Парень без особого усилия отодвинул замшелую плиту и отступил в сторону.

Авторитет наклонился над темным углублением, протянул руку и вытащил на свет пузатый саквояж из потемневшей от времени кожи. Он поставил саквояж у своих ног, открыл замок. Его бойцы сгрудились вокруг своего предводителя, Вова тоже заглядывал через плечи братков.