Мамочки, я влюбилась в дракона!

Попроси ее кто подробно рассказать, будет послан далеко-далеко и нецензурно.

– Ура! – счастливая Маринка прижимала к груди парочку дипломов и сертификаты. – Мась, это нужно отпраздновать!

– За твой счет, – поставила условие Маша, и они отправились в кафе, где к ним присоединились Маринки коллеги. Было весело.

А утром вот нет, потому что легла так поздно, что было уже рано. День на работе прошел в режиме автопилота: когда тело действует, а мозг спит. И хоть коллеги который день не могли успокоиться из-за ее разноцветных волос, Машке было плевать.

Она вообще любила яркую одежду, психоделические принты и всякие интересные украшения. А еще лопать пузыри из жвачки. Отвратительная привычка, сформировавшаяся в качестве протеста.

Из-за Маринки пришлось поменяться сменами, так что следующего выходного она ждала как никогда.

– За окном идет дождь, а у нас идет концерт, – шутил куплетист в старом фильме, включенном на планшете.

Машка повернулась к окну – там тоже заливало.

– И у нас идет дождь, – ответила Велюрову, будто он мог ее услышать. – Как будто и не лето.

Лило второй день, было холодно и на улицу выходить желания не наблюдалось. Тем более сегодня выходной. В честь чего Маша надела кигуруми-белку. Отличный костюм, теплый, с карманом на животе. Там вечно сложены жвачки и конфеты. Даже натянула на ноги тапки-зайцы. Вид получился очень своеобразным, зато тепло.

Мать опять упорхнула устраивать личную жизнь с очередным “идеальным мужчиной”, так что нравоучений не будет.

Да если так посмотреть, то старше в их доме как раз Маша, в свои двадцать шесть все еще не повесившая на мать обременение в виде ребенка, как когда-то ее поручили бабушке. Так что кигуруми – это просто ерунда по сравнению со стремлением получше пристроиться и ранней беременностью.

На философские размышления Машку сподвигло мытье посуды, занятие нудное и нелюбимое, но необходимое. Котлет она нажарила, в холодильник убрала, подливку к ним приготовила, осталось убрать кухню и можно завалиться на диван, прихватив планшет и горячий шоколад.

Синоптики угрожали дождем еще два дня, потом обещая потепление. От мысли, что завтра тащиться на работу под холодным дождем и ветром, Машка зябко вздрогнула. Носа из-под одеяла бы не высунула!

Но кто-то должен ходить на работу, пока у мамы длится очередная влюбленность, которая опять сменится разочарованием. Проходили, знаем. Живут давно как чужие люди, почти не пересекаясь. А вот когда на мать нападает воспитательный приступ, она начинает читать лекции о том, как правильно себя вести. Тогда Маша просто надевает наушники, игнорируя мать.

Воспитывать ее имела право только бабушка, оставившая в наследство квартиру и вот эту чугунную сковородку, и больше никто. Чудесная тяжелая сковорода, сейчас намываемая Машкой, была настоящим сокровищем – на ней получались самый лучшие блины и самые вкусные котлеты.

– Ээээ, не поняла, – Маша захлопала глазами, когда вместо раковины и кафеля перед глазами вдруг появилась странная комната. Забыв, что в руке губка с мылом, провела по глазам. – Зараза, – ругнулась, когда их защипало. Попыталась найти кран, но на его месте была пустота. – Что за нафиг? – она потерлась о рукав кигуруми, качнувшись, сделала шаг вперед. – Да ну…

Эта комната явно не ее кухня. Круглая, с расписными стенами. Машка опустила взгляд вниз – вместо привычного линолеума какой-то камень, похожий на гранит или мрамор.

– Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша… – пошутила Маша, хотя вдруг стало страшно. Очень.

– Это еще кто?! – раздавшийся за спиной раскатистый мужской голос напугал до чертиков.

– Аааааа! – заорала Машка и махнула сковородой со всей дури. “Бум!” – ответила сковорода, явно кого-то стукнув. “Бум!” – как будто кто-то упал и наступила тишина. А испуганная девушка так и осталась стоять столбом в ожидании неизвестно чего.

Но больше никаких звуков слышно не было. Постояв еще минуту, Машка медленно развернулась.

– Ааааааааааааа! – новый крик вызвало чудовище в зеркале. – Тьфу ты! – через секунду она узнала свое отражение. А вот возле зеркала валялся… мужик! – Эй, – осторожно позвала неизвестно, легко пиная по сапогу. – Эй, вы живы?

А что? В любой ситуации нужно быть вежливой.

– Эй! – опустившись на корточки, Маша потыкала незнакомца теперь уже сковородой. С губки, все еще зажатой в другой руке, на штаны мужчины капала пена. – Ой, – губку она отбросила. Мужик признаков жизни не проявлял. – Мамочки, убила, что ли? – испугалась девушка. – А нет, дышит. Фух, – последовал облегченный выдох. – Ну ты отдыхай, ага.

Пока неизвестный в отключке, Машка решилась осмотреться. Странная комната, в ней всего лишь какое-то зеркало и камень.

– Алтарь? – предположение не понравилось. Это ее решили в жертву принести, получается? На всякий случай сковородку перехватила покрепче. Вновь посмотрела на мужика. Некромант? Чернокнижник?