Мамусик против Ордена Королевской кобры

– Может, парни знают? – предположил полковник и крикнул в коридор: – Эй, молодые люди! Какой тут пароль от вай-фая?

– Не знаем! – хором отозвались мои мальчишечки.

Умнички. Всё они знали, конечно. Они со Степой сутками резались в какие-то виртуальные танки, разбив лагерь в его комнате. Я, собственно, поэтому и пошла на компьютерные курсы для пенсионеров – хотела к ним присоединиться. Хорошая мать должна быть в курсе всех развлечений своего сыночка!

Полковник недоверчиво покачал головой.

– Ну-ну… Окей, попробую подобрать. У меня все протоколы допросов в облаке хранятся, как мне туда без вай-фая прикажете попасть?.. – сказал он как бы сам себе, набирая что-то на клавиатуре компьютера.

– На самолете можно в облако попасть, – удивилась я. – На вертолете опять же… Или на воздушном шаре – я как-то летала, очень рекомендую.

Полковник внимательно посмотрел на меня из-за экрана ноутбука.

– Шутите? Напрасно… Назовите дату рождения вашего сына.

Я назвала. Он защелкал клавишами и чертыхнулся.

– Не то… А ваша дата рождения?

Пароль снова не подошел.

Полковник последовательно перебрал: номер нашего городского телефона, номер Степочкиного мобильного, имена всех его девушек… Бесполезно. Система не поддавалась.

Я уже обрадовалась, что раз нет интернета, то и допрашивать меня никто не будет, как вдруг полковник бросил взгляд на Степочкину фотографию на стене, задумчиво погладил свою родинку на щеке и спросил:

– А как вас называет Степан? Мама? Мамочка? Мамуля?

– Мамусик, – смущенно, но в то же время и с гордостью ответила я.

– Мамусик… – повторил он, набирая слово на клавиатуре. – Есть! Наконец-то. Подключились к интернету. Что ж, приступим, пожалуй?

Я снова расплакалась, однако на полковника это не произвело должного впечатления. С хладнокровностью хирурга, не обращая никакого внимания на мою истерику, он извлек из меня все нужные ему факты: и с кем Степочка общался в последнее время, и как он проводил досуг, и любит ли он готовить («Не мужское это дело!» – с негодованием воскликнула я), и даже какие оценки у него были в школе по истории.

Мне же, прославленной лисе и хитрюшке, не удалось узнать абсолютно ничего: ни как сейчас себя чувствует Степочка, ни в какой камере он находится, ни получил ли он на завтрак свежевыжатый сок. Все мои вопросы полковник попросту игнорировал.

Ладно, у Володи все узнаю, уныло подумала я.

После завершения крайне неприятной процедуры допроса полковник, будто заправский фокусник, достал из портфеля плоскую коробочку, которая оказалась портативным принтером, распечатал протокол нашей с ним (с Орловым, а не с принтером) беседы и дал на подпись. А затем бесцеремонно выставил меня из кухни.

Следующей жертвой стал Павлик, потом вызвали Андрюшу. Я буквально разрывалась: мне безумно хотелось подслушать, что там мальчишки рассказывают про моего сыночка, но в то же время следовало контролировать бурную деятельность оперативников в Степочкиной спальне. В итоге я выбрала последнее: друзьям моего малыша можно было доверять – в отличие от суровых полицейских.

Спустя пару часов страшный сон закончился. Оперативники доложили, что ничего достойного внимания не обнаружено. Полковник разочарованно захлопнул ноутбук, сунул мне на подпись свежеотпечатанный протокол обыска и удалился не прощаясь, прихватив с собой «двоих из ларца» и пробормотав напоследок что-то насчет командировки в Германию.

А мы с мальчиками остались в разгромленной квартире.

Нет, надо отдать должное оперативникам: при обыске они действительно старались сохранить порядок. Но вам не хуже меня известно, что только хозяйка знает, под каким углом к двери должна стоять фотография на комоде и на сколько сантиметров должны быть раздвинуты оконные шторы.

Я совсем уже собралась взяться за уборку, как вдруг Андрюша сказал:

– А зачем ему был нужен пароль от вай-фая?

– Что?

– Вы не знаете, для чего полковник спрашивал пароль от вай-фая?

– Я так поняла, что он хочет купить билеты на самолет, чтобы полететь сквозь какие-то облака, – неуверенно сказала я. – Наверное, в Германию – он же упомянул перед уходом командировку.

– Билеты? Он сказал слово «билеты»? Или слово «самолет»? – прищурился за очками Павлик.

– Да… То есть нет, подождите, – запуталась я. – Про билеты он не говорил, только про самолет… Или это я сказала про самолет?

Мальчики переглянулись.

– Тетя Люба, это очень важно, – проникновенно сказал Андрюша. – От этого зависит судьба Степы. Вспомните, пожалуйста, поточнее, что полковник говорил про облако.

– Кажется, он говорил, что собирается читать протоколы допросов, когда будет пролетать сквозь облака на самолете, – твердо сказала я. – Да, так.

– А мог он сказать, например, что хранит протоколы в облаке? – предположил Андрюша.

– Вряд ли, это какая-то бессмыслица, – категорически замотала я головой. – Как можно что-либо хранить в облаке? Оно же состоит воды, мальчики. Вы что, в школе не учились, маленькие глупыши? – Я снисходительно погладила Андрюшу по рыжим кудряшкам. Хорошие ребятки, но иногда говорят такие смешные вещи!