Мамы-мафия: крёстная мать

– Ага, – хором ответили герр фон Айсвурст и отец Антона. Очевидно, они оба были как-то связаны с судом. Хотя об отце Антона я знала, что он не адвокат и не судья. Он был руководителем цветущего фармацевтического предприятия со многими сотнями сотрудников. Предприятие не случайно носило его имя: Альслебен Фармацевтик. Правда, с фирмой часто судились, и, возможно, отец Антона в одном из таких случаев и познакомился с Лоренцем. Или должен был познакомиться.

– Ну, с герром Вишневски, разумеется, стоило бы развестись, – заметил герр фон Айсвурст. – Как я слышал, он унаследовал состояние.

Ну, тут он был больше в курсе, чем я. Лоренц хотя и получил наследство от двух одиноких дядюшек, но, насколько я знала, оно состояло кучи из отвратительных картин и коллекции плюшевых мишек.

– Очень красивое платье, моя дорогая, – сказала фрау Айсвурст. – Не правда ли, Полли?

Мать Антона кивнула.

– Для тех, кто умеет такое носить, разумеется, – добавила она.

Я не могла поверить, что такая, как она, могла называться таким весёлым, симпатичным именем, как Полли. Это на голову разбивало мою теорию, что каждый человек носит то имя, которое ему подходит. Злобного ротвейлера не назовут «Милашка».

– Наш столик ждёт, – сказал Антон. – Было очень приятно вас всех увидеть. Хорошего вечера.

– И вам тоже, – ответил отец Антона, а герр фон Айсвурст многозначительно подмигнул Антону. Наверное, это означало: «Девочка не надела нижнего белья, парень, вечер может получиться очень удачным…»

Обе женщины улыбались. Я вежливо попрощалась:

– Как приятно было с вами познакомиться, герр и фрау Альслебен, до свиданья, герр и фрау фон Айсвурст, – и вместе с Антоном удалилась. Пингвин, который должен был отвести нас к нашему столику, всё это время терпеливо ждал.

Когда мы уже сидели на местах, за два столика от Антоновых родителей, я спросила первое, что пришло мне в голову:

– От какого имени сокращённое Полли?

– Аполлония, – ответил Антон.

Ну видите, всё же подходит.

– А этих людей зовут, кстати, Эрсверт, – заметил Антон. Он выглядел так, как будто он только усилиями подавляет улыбку. – Это старые друзья моих родителей, раньше я их звал тётушка Юлия и дядя Фред.

– Кого? – сбитая с толку, спросила я.

– Людей, которых ты называла Айсвурст, – пояснил Антон.

– Что? – Я покраснела. Как глупо! То есть кого могли звать так странно – Айсвурст? Причём с «фон». Я готова была надавать себе пощёчин за то, что я так часто повторила это имя. Но почему Антон не толкнул меня в ребро при самом первом разе?

Вообще – чего он так глупо улыбается?

– Извини, – сказала я. – На самом деле я хотела произвести хорошее впечатление, как твоя клиентка.

– Ты определённо произвела, – заметил Антон. По крайней мере сейчас он должен был сказать, что я для него более чем клиентка, но он этого не сделал. Наверное, его рука лишь по ошибке оказалась на моём затылке, потому что ему нужно было куда-то её девать. Я неуверенно открыла меню. До сих пор вечер протекал совершенно иначе, чем планировали для меня Мими и Анна. Если так пойдёт и дальше, то никогда не наступит тот момент, когда я соблазнительно закину ногу на ногу, загляну Антону в глаза и тихим голосом сообщу ему, что на мне нет белья. Как мне к этому перейти? «Кстати о мороженой колбасе, слышишь, у меня под платьем вообще ничего нет…»

Я не могла понять, как им удалось меня на это уговорить.

Это произошло только потому, что мои подруги не могли поверить, что между Антоном и мной ещё ничего не было. Они обе после обеда слонялись по моей спальне и помогали мне подготовиться к этому рандеву. То есть Мими помогала (она одолжила мне платье, серьги и косметику), а Анна заставляла меня нервничать, хотя я и без того была вся как на иголках.

– И у вас действительно ещё не было… – она смотрела на меня большими глазами.

Я покачала головой.

– Ни разу?..

– Ну да – почти, – сказала я.

Анна вздохнула.

– Но вы по крайней мере целовались, да?

– Я думала, ты об этом и спрашиваешь, – сбитая с толку, ответила я.

– Боже мой, – сказала Анна.

– Я тоже этого не понимаю, – заметила Мими. Она лежала на спине в моей кровати, ноги на подушке, и гладила себе живот. Она была на двенадцатой неделе беременности и непрерывно гладила себе живот. – За последние четыре недели вы выходили по крайней мере шесть раз.

– Пять, – поправила я. – Два раза ужинали, один раз в кино, один раз в театр.

– Это только четыре, – подытожила Анна. Она присела рядом с Мими на кровать и оперлась своими перепачканными в земле руками о белые простыни. Своё свободное время она проводила в основном в саду. Даже когда она бывала у меня, она постоянно выпалывала из клумб сорняки.

– На прошлые выходные мы вместе с детьми ходили в турпоход на Зибенгебирге, – объяснила я. – Но об этом мне не очень хочется вспоминать. – Дочка Антона Эмили не разговаривала ни с кем, кроме Антона, моя дочь Нелли непрерывно звонила по мобильнику и рассылала смс, а моего сына Юлиуса вырвало на красивый вид со смотровой площадки. К сожалению, между ним и красивым видом было заграждение из плексигласа.