Man and Boy, или История с продолжением

Красавица лучезарно улыбалась нам с продавцом. Мальчик нацеливал на нас свой световой меч, как будто намеревался сразить нас наповал.

— Папа! — по губам было понятно, что он выкрикнул именно это слово с той стороны витрины, разделявшей нас. Из-за толстого стекла ничего не было слышно, однако все было ясно и так.

— Моя жена и сын, — сказал я, отворачиваясь в сторону, однако успев заметить потухшие от разочарования глаза продавца. — Мне пора идти.

«Папа»… Это я. Папа.

* * *

— Ты ведь даже не интересуешься машинами, — напомнила мне жена, протискиваясь на нашем стареньком «Фольксвагене» сквозь густой вечерний транспортный поток.

— Я просто посмотрел.

— Для кризиса среднего возраста вроде бы рановато, — продолжала она. — Тридцать — это слишком рано, Гарри. Вот послушай, как все должно быть: ты выжидаешь еще лет пятнадцать, а потом сбегаешь с молоденькой секретаршей, у которой остается шанс стать твоей второй женой. А я в это время в ярости отрезаю от всех твоих пиджаков рукава. При случае могу отрезать тебе и кое-что еще.

— Мне не тридцать, Джина, — для вида хихикнул я, хотя мне было вовсе не смешно. Вечно она преувеличивает. — Мне двадцать девять.

— Всего-то один месяц остался, — засмеялась она.

— Скоро будет твой день рождения, — заявил наш сын, смеясь следом за своей мамой, хотя не имел ни малейшего представления, почему она смеется, и стукнул меня по затылку своим дурацким световым мечом.

— Пэт, не надо так делать, пожалуйста, — попросил я.

Он сидел сзади в окружении покупок на неделю, пристегнутый к детскому сиденью, и что-то без умолку бормотал себе под нос. Видимо, на этот раз он воображал себе, будто находится в кабине пилота «Миллениум Фалькона» вместе с Гаррисоном Фордом.

— Я потерял правый бортовой двигатель, — сообщал он сам себе. — Открывайте огонь, как только будете готовы.

Я обернулся посмотреть на него. Сыну исполнилось четыре года. Светло-русые волосы лезли ему на глаза, которые сверкали тем же оттенком голубого, как и у его матери. Поймав мой взгляд, он расплылся в улыбке, в которой светился чистый мальчишеский восторг.

— С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя, — радостно пропел он.

Для Пэта мой день рождения означал шанс подарить мне самодельную открытку, которую он сам нарисовал и давно прятал под кроватью (Люк Скай-уокер обезглавливает жуткого космического монстра своим верным световым мечом). Для меня же этот день значил, что все лучшее скорее всего уже позади. Я искренне считал так.

Когда еще мне доведется почувствовать то, что я почувствовал в тот момент, когда моя жена согласилась выйти за меня замуж? Когда еще я испытаю те непостижимые ощущения, которые охватили меня в момент появления на свет моего сына? Когда еще жизнь снова будет такой… как бы точнее выразиться… настоящей, что ли? Когда?

— И давно ты начал интересоваться машинами? — спросила Джина. Она так просто не могла оставить меня в покое после случая с тем автомобилем. — Спорим, что ты даже не знаешь, на каком бензине она работает.

— Перестань!

— Ну так на каком?

Черт бы ее побрал!

На зеленом, — зачем-то сказал я, выпалив то, что первым пришло мне на ум. — Если ты помнишь, Радиостанция, на которой я работал, дала мне неделю отпуска, и мы провели это время в своей маленькой квартире, валяясь в постели, смотря дневные телепрограммы, поглощая сэндвичи из «Эм-энд-Эс» и рассуждая о том, какой у нас скоро будет красивый ребенок.

Мы порешили, что со временем устроим настоящий, «взрослый» медовый месяц. Джина хотела понырять с трубкой среди экзотических рыб Окинавы. Но, к сожалению, к тому самому моменту, когда у нас появилось немного денег и немного времени, родился Пэт, и ход нашей жизни, как казалось, теперь был распланирован на будущее раз и навсегда.

Мы с Джиной обнаружили, что обручальные кольца как будто отделили нас от всего остального мира. Псе наши знакомые женатые пары были по крайней мере лет на десять старше нас, а друзья- ровесники все еще пребывали в том счастливом возрасте, когда уже не живешь с родителями, но еще не выплачиваешь кредит за квартиру. Наша маленькая семья неожиданно оказалась предоставлена самой себе.

Пока друзья ночи напролет танцевали в клубах, мы тоже не спали, потому что у малыша резались зубки. Когда они волновались по поводу того, с тем ли человеком встречаются, нас заботила другая проблема: как оплатить все счета. И все же я ни о чем не жалел. Да, мы распрощались со своей свободой. Но мы обменяли ее на нечто лучшее.

Я любил свою жену и любил нашего сына. Вместе они придавали моей жизни смысл. Я уже не мог представить себе свою жизнь без них. Я понимал и то, что являюсь счастливым человеком. Тем не менее мне никак не удавалось уйти от вопроса, который начал мучить меня в последнее время: в какой именно момент я перестал быть молодым?