Манагер

— Ладно. Ну что тебе сказать? Я первая дочь первой жены моего отца, Рагуна, вначале и единственной. Маму звали Орна. Отец — бывший солдат, дослужился до сержанта и когда в конфликтах с Арзумом получил тяжелое ранение — стрелу в легкое — вышел в отставку. Подумал: чем заниматься? И стал разъездным торговцем, благо кое-какие накопления у него были — жалованье, ну и трофеи, так сказать — солдат без грабежа как свадьба без невесты. Торговля шла неплохо, хотя и не очень жирно. За тот период он сумел заработать на хороший дом, в котором мы сейчас и живем. Отец приобрел его по случаю — один чиновник уезжал в столицу и продал этот дом с большой скидкой, так как ему нужны были деньги. Делается это так: подписывается договор при двух свидетелях, платится налог в муниципалитет, где фиксируется эта сделка — там у них есть специальный отдел, — вот с тех пор мы так и живем в этом доме.

А раньше у нас был маленький деревянный домик у городской стены. Вначале жили втроем, а потом появилась Мирака. В поездки мы тоже сперва часто отправлялись втроем, потом стали вчетвером. Когда купили большой дом, папа решил, что надо еще жену, — мама никак не рожала ему сына, а он очень хотел сына. Взял Арусу, вторую жену, — от нее четыре дочери, потом взял Атаму — опять дочери! Наконец-то он остановился и понял, что боги не хотят ему давать сыновей. Мы с Миракой самые старшие, и, когда отец стал страдать запоями и потерей памяти, — нам ничего не оставалось делать, как взять торговлю в свои руки, тем более что я все видела, как оно происходит: как совершаются сделки, как рассчитываются и обманывают, в общем, все, что знает настоящий купец. С тех пор как все это случилось с нашими матерями, отец и стал таким — вроде ничего-ничего и вдруг — бам! — растение. На пряности мы вышли случайно. Как-то мне предложили купить старинный столик, инкрустированный костью, — в одном городишке в глубине Арзума пьяница вытащил его из дома, все пропивал, на вино нужно было денег. Вещь была дешевая и красивая, я и купила. Потом решила прицениться и стала искать в городе знатока — того, кто занимается редкими вещами. Вот и вышла на Мадурга — он же не только пряностями, а еще и редкостями торгует. Видел, сколько у него всяких красивых вещей? Так вот, он мне и помог, навел на мысль. Говорит как-то: «А почему ты не торгуешь пряностями с юга? Я у тебя брал бы их оптом — если бы ты их сумела купить».

— А что, он сам не мог купить эти пряности? — не выдержал я. — Какой резон ему тебя ставить на выгодное дело?

— А вот тут-то самое интересное! — засмеялась Рила. — Самые лучшие пряности выращивает одно племя на юге, на границе джунглей и прерии, но все дело в том, что торговать они отказываются! Время от времени они выезжают в города и продают небольшое количество пряностей, покупают то, что им нужно, и снова исчезают в своих степях-лесах. Были попытки наладить с ними деловые контакты, но торговцы возвращались избитыми, голыми до нитки — и зарекались больше туда соваться. Общаться племя ни с кем не желает, никого к себе не допускает.

— И как же ты проникла в их святая святых?

— Штука в том, что племенем правят женщины! И я сумела поехать туда и договориться с великой женщиной племени марунга! Они считают, что мужчины не могут правильно соображать — им бы только махать палками, драться да на женщин залазить, а торговля и хозяйство — только для женщин, только они могут управляться с этими делами, требующими ума и сообразительности. Вот так, мой дорогой! — Рила подмигнула мне и показала язык.

— Не складывается. Что, никто не мог догадаться, и торговцы-женщины не могли бы туда проникнуть без тебя? Почему именно ты?