Манас. У вражды три лица. Книга шестая

Громкий выкрик раздался в нескольких шагах позади Манаса. Никто ничего сообразил, но все увидели разъяренного человека с мечом в руке. Это был Жапак. Он мчался к Манасу. Мигом окружили Манаса несколько чоро. В этот миг в грудь Жапака вонзилось копье с красным бунчуком. Люди перевели взгляды в ту сторону, откуда полетело в Жапака копье, и увидели Кекчогуза с гордо поднятой головой. Жапак обеими руками схватился за копье. Меч упал на землю и ударился рукоятью о камень. У Жапака закрылись глаза, и он начал падать с искривленным лицом от боли.

– Жапак ава-а-а! Зачем вы та-ак?!

Из толпы выбежал парень лет семнадцати и обнял Жапака. Парень не смог удержать Жапака на ногах. Они оба рухнули на землю.

– Что ты натворил?! – закричал Манас на Кекчогуза.

– Я что, я хотел как лучше… – бормотал Кекчогуз. – Я испугался.

В душе никто не упрекнул Кекчогуза. Все смотрели на него с одобрением. Хотя Манас не нуждался в его защите, но все же теплота согрела грудь богатыря от братской заботы о нем Кекчогуза. Но какое-то непонятное чувство не давало одобрить действия двоюродного брата. Он посмотрел на парня, который упал на грудь Жапака и причитал в слезах:

– Зачем ты это сделал?! Ты не прав был, Жапак!

– Кто он? – спросил Манас у Бакая.

– Это младший брат Жапака, Байчоро, – ответил Бакай.

Манас подошел к Байчоро и похлопал по плечу.

– Прими соболезнование, – сказал Манас. – Тенгир его забрал к себе.

Байчоро перестал причитать и встал во весь рост.

– Хан ава, – обратился он Манасу. – Давайте отнесем его тело к отцу. Он в ауле.

Манас кивнул ему. Несколько джигитов подняли тело Жапака и понесли в аул ханства Анжияна…

Через два дня начались игры и состязания в честь праздника. Первым делом Бакай пригласил представителей из всех двадцати пяти ханств из сорока, которые приехали по зову Байжигита и разбили временные аулы вокруг Буласагына. Тысяча юрт города Буласагына открыли свои двери для гостей со всего каганата. В каждой юрте обращались к Тенгри с просьбой, чтобы Байжигит со своим аулом и людьми благополучно добрался до Алтайских земель. После общего поклонения Тенгри пустили скакунов на всеобщие скачки. Всех скакунов на день раньше уводили к Кеминским ущельям. Конечным местом завершения скачек была назначена линия речки Кызыл-Суу. Главы аулов многих ханств приглашали представителей других ханств отведать праздничные трапезы из своих дасторханов. Таким образом, с утра до вечера угощали люди друг друга в честь всеобщего праздника. Тем временем начались состязания по борьбе, по поединкам «эр сайыш», «кыз куумай» и «эр эниш». Всюду звучали одобрительные выкрики тем, кто добивался победы. Были слышны и возгласы огорчения проигравших участников состязаний. Бакай устроил праздник таким образом, чтобы на ежедневных играх люди могли посмотреть почти все состязания за десять дней. А последующие дни праздников были посвящены устройству состязаний для определения богатырей самого каганата. Богатыри и силачи ханств, выбывших из состязаний, были на учете у Бакая. Главы представительств таких ханств приходили прощаться с Байжигитом и выражали ему свои искренние пожелания на дальнюю дорогу. Главных богатырей, главных победителей и главных силачей всего каганата определяли в последние дни и даровали им почести и награды.

В праздничные дни Акбалта и бай Жакып не могли отойти друг от друга. Вместе ходили по приглашениям из аула в аул, не оставляя друг друга в одиночестве. Все время вспоминали прошлые времена, когда были изгнаны из родных земель, говорили о своих страданиях и лишениях. Благодарили Тенгри, что он прислушался к просьбам кыргызов, особенно к просьбам обоих старцев дать им сыновей и богатырей для народа. Вот и дал Тенгри им обоим Манаса и Чубака, которые объединили весь народ и возвратили свои земли. Оба гордились, что выдержали и победили все лишения и трудности. Вспоминали о том, как поднимали хозяйство на голом месте. Все это благодаря Тенгри, говорили они. Когда они простились с Байжигитом, то поехали обратно домой вместе с аулом бая Жакыпа…

Заговор Огузкамана и Кекчогуза

После праздников сыновья Усена Огузкаман и Кекчогуз быстро стали разбирать юрты своего аула и грузиться на верблюдов. С запада постоянно неслись черные тучи по небу, извещая о предстоящих изменениях погоды в худшую сторону. Чтобы избежать неприятностей на пути, им нужно было в спешке добраться до своих насиженных мест в объятиях высоких гор в Ат-Башы. Дети Кекчогуза в это время находились в Ат-Башах и занимались присмотром за скотиной, которая приумножалась для отвода глаз. Через неделю они уже сидели в юртах среди своих детей. Прежде чем заняться устройством зимовки для скотины, Кекчогуз обратился Огузкаману.

– На проводах Байжигита, – сказал Кекчогуз брату, – у меня возникало несколько возможностей убить Манаса.

– Нельзя было на праздниках его убивать, – сказал Огузкаман. – Люди Манаса убили бы нас. Нам же не нужно, чтобы нас убили.

– Вот ты, Огузкаман, говорил с Конурбаем, – поглядел искоса Кекчогуз на брата. – Что он тебе обещал за убийство Манаса?