Манчестерская тусовка

Но у Джейка Пауэла, когда-то мальчика, а теперь — взрослого мужчины, была одна особенность: он никогда ничего не говорил, находясь под стражей. Ну или почти ничего — только простые ответы на прямые вопросы. Его никто этому не учил. В роду у него не было никаких связей с преступным миром — разве что только дядя, который мечтал стать адвокатом и навещать заключенных. Джейка всегда выручала самонадеянность и какая-то внутренняя самодостаточность. Он посмотрел на часы: пятнадцать минут пятого. Эдак они и в самом деле просидят до утра.

— Может, лучше бы я у тебя кофе попросил, а?

— Как хотите… Эспрессо?

— Неет, только не это дерьмо! Я пью некрепкий кофе. Намешай мне бледновато-серой бурды — и я плачу от радости! А вот чай я люблю чтоб был потемнее.

Грин уставился на прозрачно-белую похлебку в чашке и подумал, что, пожалуй, не надо было затевать весь этот гон про сперму. Он закрыл глаза, залпом осушил чашку и быстро вернул ее на место.

— Там у тебя на дне жидкость для мытья посуды оставалась, — сказал он.

— Это чай с отдушкой. Не может быть, чтобы вы никогда не пили «Эрл Грей».

Ну как же, он пил!

— Конечно, пил. Как-то я допрашивал стриптизершу, подозреваемую в нарушении профессионального кодекса поведения. И вот мы сидели вдвоем у нее в гримерной и потягивали «Эрл Грей» — она считала, это придает ей шику.

— Знаете, что я думаю? — перебил его Джейк. — Что вы до сих пор смотрите повторы сериала про Коломбо. И до сих пор считаете, что достаточно притвориться недоумком, чтобы выудить у человека признание.

— Думаешь, я притворяюсь? Да я и в самом деле такой… Спроси у моей жены!

Дэйви Грин хорошо помнил ту ночь, когда впервые увидел Джейка. Он подобрал их с малышом Кевином Доннелли на Портленд-стрит. Знатная была ночка, инспектор Паскаль и отряд полиции нравов устроили тогда в Деревне одно из самых грандиозных своих выступлений. Конечно, они переборщили — послали спецназовцев брать, смешно сказать, сувенирную лавку. Но Дэйви нравилось думать, будто во всем, что он делает, есть хитрость и тонкий расчет. Может быть, сразу их и не разглядишь. Просто он так работает, это как бы его стиль. Возможно, зря он той ночью упомянул в разговоре с Джейком лейтенанта Коломбо: стоит раскрыть хотя бы часть своей секретной тактики, и все — в тебе больше нет никакой загадки.

Констебль Дэйви Грин сидел за рабочим столом и вертел в руках аккуратно сложенную бумажку.

— Чё это за хрень? Типа «Сладкий обманщик»? Как же, знаю, сам сижу на сахарине.

Вот это он здорово отколол! И даже не соврал. В то время Грин был еще женат, и жена перевела его на сахариновый заменитель.

Он записал основные данные: имя, возраст и прочее и без труда обнаружил пакетик «скорости», лежавший в верхнем кармане костюма Джейка Пауэла. Но ему все никак не удавалось забраться в душу к этому парню, в его странный, какой-то причудливой формы внутренний мир.

Пока он добился немногого — да в общем совсем ничего, если не считать кучи обрывков, никак между собой не связанных.

Минут через сорок пять после начала разговора он спросил:

— Тебе нравится Питер Фальк? Да, который Коломбо. Вот он такой мужик, которого можно недооценить — просто из-за того, что у него вид неказистый. Но штука в том, что, когда он берет след, от него уже хрен спрячешься! Думаешь, у него и собака тоже есть? Ищейка или что-то типа того — чтоб было окончательно понятно, какой он мужик? У меня такое ощущение, что да, есть собака, но, может, я и ошибаюсь. В любом случае, чего у Коломбо не отнимешь, так это упорства. В этом его главная сила. Конечно, он еще и суперумный, но это уже такая, вроде как второстепенная вещь. Упорство — вот его козырь, его самое большое преимущество. И в этом он очень похож на меня. Это — основа моего стиля, я охренительно упорный мужик. Если тебе захочется забраться в мою шкуру и понять, какой я есть человек, помни, главное во мне — упорство. Что же до второго моего качества, то нет, я не такой суперумный. Я беру другим — своим жопством. И подозреваю, что теперь, когда ты живешь в Манчестере и ведешь себя как последний засранец, прогуливаясь со всеми этими своими дружбанами-недомерками — тебе не больно-то хочется, чтобы за каждым твоим шагом неотступно следила самая большая жопа в Манчестере.

К этому моменту Дэйви уже совсем улегся на стол: от его головы до головы Джейка оставалось места только еще на одну голову. И говорил он охренительно громко — вроде как и не орал, но вообще-то, считай, орал. Не потому, что хотел показать, как он зол или взволнован. Просто чтобы дать понять, какое неслабое количество шума он способен произвести.