Маньчжурские правители Китая

14 сентября 1898 г. Юань Шикай прибыл из Тяньцзиня в Пекин и был принят Гуансюем в Летнем дворце. Понятно, что молодой император в первой беседе проявлял осторожность в суждениях и не мог сразу раскрыть планы реформаторов. Он заговорил о модернизации вооруженных сил, о создании современной армии. На вопрос Гуансюя, будет ли Юань Шикай предан императору, если его поставят во главе вооруженных сил страны, ответил:

— Ваш слуга рад стараться отблагодарить за императорскую милость, если даже его заслуга будет мизерной, как капля воды в океане или как песчинка в пустыне. Он готов преданно исполнить свой долг до последнего дыхания, «словно собака или лошадь».

Цыси донесли о беседе императора с Юань Шикаем. Она сразу же после этого вызвала его к себе и с пристрастием расспросила о содержании беседы. Так как во время этой беседы Гуансюй не раскрыл планы реформаторов, а только говорил о модернизации вооруженных сил, Цыси не могла что-либо выявить, однако стала подозревать подготовку заговора.

Искренне поверив Юань Шикаю, император Гуансюй пригласил его на следующую беседу во Дворец небесной чистоты в Запретном городе. Были приняты меры, чтобы никто не подслушал их разговора. И бот, восседая на лакированном троне дракона в сумрачном Тронном зале, куда едва проникал утренний свет, Гуансюй раскрыл ему планы реформаторов: пусть Юань Шикай немедленно возвращается в Тяньцзинь и убьет Жун Лу, затем во главе войск вернется в Пекин и возьмет под стражу Цыси в Летнем дворце.

— Желает ли Юань Шикай быть преданным императору и выполнить этот план с помощью войск, находящихся под его командованием? — спросил в конце беседы Гуансюй.

Почтительно выслушав императора, Юань Шикай склонил колени и заверил его в своей преданности и готовности выполнить императорское повеление.

В конце беседы Гуансюй даровал Юань Шикаю золотую стрелу — символ власти при исполнении императорского повеления. Ему было передано также два императорских указа: первый — о казни Жун Лу, второй — о взятии под стражу Цыси. В случае выполнения этих указов Юань Шикай назначался наместником столичной провинции Чжили.

Юань Шикай торжественно пообещал все исполнить, но предал доверчивого императора. Вернувшись 20 сентября 1898 г. в Тяньцзинь, он сразу же направился в резиденцию Жун Лу и передал ему императорские указы, раскрыв замыслы реформаторов.

Пораженный полученным известием, Жун Лу спустя час после беседы с Юань Шикаем отправился на специальном поезде в столицу. Прибыв в Летний дворец, он, нарушив все установленные Церемонии, добился немедленной встречи с Цыси.

Став на колени и совершив трехкратное челобитье, Жун Лу обратился к Цыси с такими словами:

— Защитите, Ваше величество!

— От кого вы просите защиты, — непонимающе спросила Цыси, — кто может причинить вам вред?

Жуй Лу, поняв, что ему простят нарушение этикета, здесь же быстро пересказал разговор с Юань Шикаем и передал указы Гуансюя о казни Жун Лу и взятии под стражу вдовствующей императрицы.

Цыси молча слушала сообщение своего фаворита. Ее лицо, словно маска, сохраняло спокойствие и только глаза выражали ярость.

Юань Шикай выдал все планы реформаторов, и это поставило их под удар со стороны консерваторов во главе с Цыси.

В слепой злобе и страхе за свою жизнь вдовствующая императрица в срочном порядке созвала Верховный императорский совет, хотя уже наступила глубокая ночь. Она приняла решение совершить государственный переворот. Поздно ночью вся дворцовая стража была заменена преданной Цыси гвардией под командованием Жун Лу.

На следующий день рано утром Цыси должна была исполнить предписанные ей обязанности: совершить жертвоприношения и произнести молитвы в честь богини шелковичного червя. Но прежде чем исполнить эту церемонию, она направилась в Запретный город, чтобы наказать Гуансюя.

Существовало правило: если Цыси отправлялась из Летнего дворца в Пекин, то зажигали яркий факел, который видели в столице. Это служило сигналом для евнухов Запретного города быть готовыми к встрече вдовствующей императрицы.

Утром 21 сентября 1898 г. Гуансюй спал крепким сном, не подозревая, что над его головой сгустились грозные тучи и, конечно, не предполагая о предательстве Юань Шикая. Его преданный евнух, заметив сигнал о прибытии Цыси, поспешил в спальню императора, разбудил его и предупредил о приближении паланкина вдовствующей императрицы.

Интуитивно почувствовав недоброе, Гуансюй быстро встал и оделся. Первая мысль, пронзившая его мозг, была — предупредить Кап Ювэя о грозящей опасности. Он передал евнуху написанную второпях записку для Кан Ювэя, в которой говорилось: «Мое сердце охвачено великой печалью, и это невозможно выразить на бумаге. Вы должны немедленно отбыть за границу и изыскать средства для моего спасения».

Всего лишь за несколько часов до предполагаемого ареста Кан Ювэй был предупрежден и бежал в Тяньцзинь, где его встретил японский консул, под защитой которого он прибыл в Дагу, а оттуда на английском пароходе — в Шанхай.