Маньчжурские правители Китая

На всем пути между Тяньцзинем и Пекином восставшие разрушали железнодорожное полотно, предавали огню паровозы и вагоны, рвали телеграфные и телефонные провода, разрушали станционные постройки.

Губернатор провинции Шаньдун Ли Бинхэн слыл ярым противником следования Китая по пути европейской цивилизации и сочувствовал ихэтуаням. Он возражал против промышленного развития провинции, не одобрял строительства железных дорог, телеграфа, создания армии по западному образцу, европейской системы обучения, осуждал китайцев, принявших христианскую веру.

Убийство двух немецких миссионеров в Шаньдуне 1 ноября 1897 г. усилило агрессивные действия держав против Китая. Стремясь как-то смягчить свои отношения с державами, маньчжурское правительство сместило Ли Бинхэна с поста губернатора.

Назначенный в марте 1899 г. губернатором провинции Юй Сянь также считался наиболее активным поборником антииностранного движения, был вдохновителем и организатором ихэтуаией, противником распространения христианской религии в Китае. Американский посланник в Пекине Конжер потребовал от маньчжурского правительства смещения Юй Сяня: в декабре 1899 г. он был снят и назначен губернатором провинции Шаньси. Там было сильное влияние английских и американских миссионеров, и Юй Сянь в 1900 г. устроил массовое побоище иностранцев. Он приказал привести к нему всех миссионеров, живших в главном провинциальном городе Тайюане. Когда они были приведены, им велели пасть ниц перед губернатором. Вначале обезглавили двух католических священников и трех миссионеров, а затем — остальных мужчин, женщин и детей.

В декабре 1899 г. губернатором провинции Шаньдун стал Юань Шикай — сторонник жесткого курса в отношении ихэтуаней. В одном из его приказов войскам говорилось: «При встрече с бандитами — расстреливать их. При появлении бандитов — открывать огонь из орудий. Отвечать за это вы не будете. Если же при появлении бандитов им не будет нанесен сокрушительный удар, то всех вас, начиная с командира, ожидает смертная казнь». Его войска истребляли все население деревень, где обнаруживали ихэтуаней.

Юань Шикай преследовал цель установления союза с иностранными войсками и истребления восставших крестьян-ихэтуаней. Он подходил к европейской цивилизации прагматически: мечтал с помощью европейского оружия создать в Китае сильную армию и сильный флот.

28 мая 1900 г. ихэтуани сожгли вблизи Пекина железнодорожную станцию Фэнтай, а спустя день порвали протянутые вдоль городской стены электрические провода, предназначенные для снабжения электроэнергией трамвайных линий, повредили трамвайные вагоны, многие из которых были сожжены, убили водителей и кондукторов трамваев, 4 июня они прервали телеграфную связь между Пекином и Тяньцзинем, а 7 июня убили двух английских миссионеров.

Участилось «братание» между ихэтуанями и императорскими войсками, и это еще более накаляло обстановку в Пекине. Маньчжурское правительство понимало: почти все китайцы заражены антииностранными настроениями, поэтому открытое выступление против ихэтуаней не сулило ничего хорошего — массовый взрыв возмущения мог плачевно окончиться для маньчжурских правителей.

Учитывая общий антпиностранный настрой в Пекине, Цыси 28 мая 1900 г. издала указ, обращенный к ихэтуаням: «Пришло время следовать старому и испытанному пути наших предков. Помоги нам, божество Юй Хуан! Повинуйтесь и следуйте его наставлениям! Смерть иностранцам!»

Маньчжурские и китайские феодалы не хотели делить с европейскими колонизаторами право господства над китайским народом: проникновение иностранного капитала в Китай объективно подрывало это монопольное право. Вот почему они отравляли сознание китайского народа ядом слепой вражды и ненависти ко всему европейскому. Маньчжурское правительство опубликовало указ о выдаче вознаграждения за голову убитого иностранца: за каждого мужчину — 50 лянов, за женщину — 40 лянов, за ребенка — 20 лянов.

О том, как правители Срединного государства изощрялись в изображении «заморских дьяволов», можно судить по циркуляру, опубликованному губернатором провинции Гуандун в 1884 г. В этом циркуляре имеются такие слова:

«Европейцы не принадлежат к человеческому роду: они происходят от обезьян и гусей. Вы, может быть, спросите, откуда эти дикари овладели такой ловкостью в сооружении железных дорог, пароходов и часов? Знайте же, что они под предлогом проповеди религии приходят к нам, вырывают у умирающих китайцев глаза и вынимают мозг и собирают кровь наших детей. Из всего этого делают пилюли и продают их своим соотечественникам, чтобы сделать их умными и во всем искусными. Только те из них, которые отведали нашего тела, приобретают такой ум, что могут изобретать вещи, которыми они гордятся».

Китаец, приученный столетиями верить всему, что исходило от властей, вполне возможно, не находил в таком фантастическом утверждении ничего сумасбродного.