Маньчжурские правители Китая

— Внимательно слушайте то, что я вам скажу. Моими устами говорит небо, дарующее счастье и богатство и охраняющее ихэтуаней. Иностранные дьяволы возмутили мир и благоденствие народа Срединного государства. Они побуждают народ следовать их учению, отвернуться от неба, не почитать наших божеств и забыть предков. Заморские дьяволы порождены не человеческим родом. Если вы не верите, взгляните на них пристально: их глаза светлые, как у всех дьяволов. Небо, возмущенное их преступлениями, не посылает нам дождя и уже третий год жжет и сушит землю. Иностранные храмы сдавили небеса и теснят духов. Божества в гневе, духи в негодовании. Ныне божества и духи сходят с гор, чтобы спасти нашу веру. Пойте наши молитвы и повторяйте волшебные слова. Возжигайте желтые молитвенные бумажки и воскуривайте курительные палочки. Вызывайте из пещер божеств и духов! И тогда они выйдут и помогут нам.

Если вы будете верны вашему сердцу, как вы верны небу и земле, будете чисты сердцем, как чист горный источник, будете верить в наше дело всем вашим сердцем, то станете неуязвимы и бессмертны. Знайте же это!

После такой речи Чжан сделал паузу и, обращаясь к толпе, воскликнул:

— У всех ли на груди есть спасительные амулеты? Толпа вздрогнула, и послышался общий крик:

— У всех, у всех!

Чжан вновь обратился к толпе:

— У всех ли зажжены красные фонари?

— У всех, у всех! — зашумела толпа и подняла их вверх.

— У всех ли хорошо отточены ножи, сабли и копья? — кричал Чжан, размахивая своим длинным копьем.

— У всех, у всех! — закричала толпа еще громче и потрясала над головами оружием.

— Монахи, совершите последнюю молитву и призовите духов! — крикнул предводитель ихэтуаней.

Мгновенно застучали барабаны и колотушки, зазвенели медные тарелки, загудел колокол. Монахи, а за ними и вся толпа стала петь хором:

Небо, раствори небесные врата! Земля, раствори земные врата! Пусть сойдут сонмы небесных духов. Свет красного фонаря, Будь нашим проводником и охранителем… Лаое, Гуаньлаое! Спаси нас и сохрани От огня заморских пушек!

После молитвы из боковой кельи храма появились мальчики и девочки с красными повязками на голове и в длинных красных одеждах. Дети упали ниц перед жертвенником посреди двора — так началось вызывание духов. Еще громче застучали колотушки и барабаны, еще звонче забил колокол. Еще неистовее стала молиться толпа.

Мальчики и девочки с выпученными глазами и с пеной у рта поднимались с плит, на которых стояли на коленях, и начинали безумно прыгать вокруг жертвенника; затем снова падали на землю и простирались без движения, испускали сквозь стиснутые зубы пену и издавали глухое хрипение.

— Огненный дух спустился! — раздался крик.

— Спустился! Спустился! Спустился! — вторила толпа. Подняв фонари и размахивая мечами и копьями, толпа вышла со двора храма на улицу, неся впереди детей, совершенно обессилевших от моления. Возбужденные исполненным ритуалом и готовые биться с «иностранными дьяволами» и их приспешниками смертным боем, ихэтуани то и дело выкрикивали:

— Хун дэн чжао! (Пусть светит красный фонарь!)

— И саор гуан! (Сметем всех помелом!)

— Ша янгуйцзы! (Смерть заморским дьяволам!)

После ухода толпы во дворе храма вновь наступила тишина, она нарушалась лишь громкой молитвой монаха:

— О Великий старец! Десять тысяч лет ты взираешь из недр вечности на нашу землю, по которой когда-то сам ходил. Сохрани наш народ в годину смуты и тревог! Спаси ихэтуаней и помоги им свершить великое дело.

Великий старец неподвижно сидел на помосте и, думая свою вековечную думу, не знающую земных ничтожных тревог и волнений, безмолвствовал.

Уверенные, что дух вселился в их плоть, ихэтуани приступили к действиям. В ночь на 2 июня 1900 г. недалеко от железнодорожного вокзала Тяньцзиня засверкали красные фонари — отличительный знак ихэтуаней. Очевидец этого события вспоминал: «Точно огненный дракон, вереница бесчисленных красных огней показалась из китайской части города; то останавливаясь, то извиваясь и собираясь в круги, то рассыпаясь, исчезая и снова светясь, приближалась она к городскому железнодорожному вокзалу. Все поле искрилось, но это были не синие пугливые болотные огни, а красные угрожающие фонари ихэтуаней».

Ихэтуани решили в течение трех месяцев уничтожить всех иностранцев в Тяньцзине. Христианским церквам в этом городе был предъявлен ультиматум: «Доводим до сведения всех христианских церквей: даем вам срок в одну неделю, в точение которой весь персонал церкви должен выехать. Во всех церквах обитают духи нашего общества. Если вы осмелитесь не выполнить этого, мы будем вынуждены применить силу, уничтожить и сжечь все ваши строения. Тогда сожалеть будет уже поздно».

Боевые действия развернулись вокруг железнодорожного вокзала Тяньцзиня. Укрытая в фортах китайская батарея открыла огонь прежде всего по французской концессии, французскому консульству и католическому монастырю.