Мандала

После поездки на Игромир я впал в кому. Чебоксары покрылись снегом, денег на сигареты никогда не хватало, дни тянулись в томительном ожидании.

И когда делать совершенно нечего, мозгу ничего не остается, как заняться сочинительством. Там я и был на тот момент. Едва ли я сочинял, скорее зарисовывал. Зарисовывал собственную жизнь в надежде, что кто-то прочтет и поймет. Поймет меня, обстоятельства, мой характер, тоску и желание. В свете софитов собственного твиттера меня приметила самая харизматичная из всех девушек на планете. Ведана.

Заняться в ноябре 14-го было совершенно нечем, оставалось лишь дымить. Но последние сигареты закончились, и вот уже четвертый день я хикковал на табуретке в надежде на чудо.

«Ты веришь в неслучайные случайности?» — спросила Ведана. «Я просто уверен, что я придумал этот термин». Пытаясь обставить обстоятельства нашего интернет-знакомства как можно более торжественно, мы завязали диалог, который в итоге свелся к обсуждению наших музыкальных вкусов и вдохновения — и в обоих случаях сказать-похвастаться мне было нечем. Так или иначе, основной темой разговора оставалась встреча в курилке медфака, которая произойдет завтра — с актом дарения Бонда.

— Я слышал, что среди медиков много метросексуалов, поэтому натянул шарф. Я выгляжу как идиот, да?

Я влюбился в нее. Влюбился на три дня. И после отчаянных попыток случайно встретиться вернулся обратно в кому.

3

Я взял латте и капучинно. Лена обожает латте, к тому же это она меня попросила. Купоны, подаренные приятной молодой особой из Одинцово с несколько бунтарским, по моим воспоминаниям, видом, сыграли свою роль. Теперь я сидел и ждал Лену, параллельно лакая свой кофе.

Лена вошла сияющая, я сказал, что все еще не научился рисовать. Пару минут спустя она расправилась с напитком, и мы решили отправиться в путешествие на поиски картриджа для инстантшота, который она подарит Игорю. Его не оказалось ни в Связном на Доме мод, ни в М. видео в Карусели, в которой мы на некоторое время осели. Лена спросила в зооотделе некоторую принадлежность для клетки с крыской, которая жила у Игоря преположительно с 22 мая, но или она была слишком дорогой, или ее там не было. Пока она проделывала это, я сфотографировал маленькую черепашку.

Мы спустились на первый этаж. Я поймал себя на мысли, что пытаюсь быть как можно учтивее. Я правда хотел полюбить этот день. Моя ворчливость могла повременить.

За мою покорность Лена решила угостить меня кофе. Я не уверен, но, возможно, это был единственный раз, когда Лена вообще угощала меня чем-либо, сигареты не в счет. Очередь из одного человека перед нами не торопилась. Я обещал положиться полностью на вкус Лены, она решила взять мне кофе с орешками, в то время, как ее будет с мятным сиропом. Мой кофе был дерьмо, ее же просто замечательный.

Она была одета совсем иначе. Другие сережки, настоящее платье и подходящий жакет. Мы поднимались наверх, к Дому Торговли, потягивали кофе, курили ментоловые сигареты и, довольные, наблюдали за собой со стороны. Я решил проводить ее до Эгоиста, из которого ее опять переводили в Шале. Она обсуждала книги, которые заказал Илья. И какие-то имена.

Когда мы достигли пункта назначения, сомнительный прохожий стрельнул у меня сигарет, а Лена постаралась сбежать — быть может, из-за воспоминаний о том, как к ней приставали похожие личности как-то поздней ночью и из-за одновременной неприязни ко мне — человеку, который побоялся сказать нет.

Я выкрикнул, что не хотел бы расставаться на такой ноте, но ей уже было все равно.

4

В конце весны-начале лета я читал Хемингуэя на скамье у остановки у ЧГУ. Лежа. Все настолько глупо, насколько можно представить. Байкеры выведывали мою национальность. Я описал им чуть ли не всю известную мне родословную. Случайным прохожим приходилось утверждать, что я готовлюсь к сессии. Людям без сигарет — советовать брести два километра в сторону Перекрестка или два в сторону Волжского.

Это был период чтения Хемингуэя в последний раз. В первый я разъезжал в троллейбусах, во второй тратил стипедию в кафе или, если ее не было, заказывал пятирублевые булочки — и мне подносили бесплатно чай, чтобы я запомнил собственную наглость на всю жизнь (но я выжидал минут двадцать перед тем, как зайти). Так или иначе, я читал Хема на остановке. «Прощай, оружие». Ждал, пока кульминация с рождением мертвого ребенка пока еще не мертвой возлюбленной перерастет в пилотную серию The Knick.

Дочитал, но не выбросил книгу из окна. Я был на улице. Близился рассвет, но я уже встречал те к тому моменту. Прекрасное теплое утро, а я немного продрог после заката. Передо мной стоял выбор — брести до дома десять километров — не в первый раз — я же был влюблен когда-то — нет, просто скакал по улицам от счастья — или еще пару часов, и доехать до дома на первом троллейбусе — путешествовал на тех — пошел пешком. Один случайный попутчик по дороге предложил меня довезти за пачку сигарет — у меня тех не было — но вот он остановился второй раз — видимо, общения ему хотелось больше.