Мандустра

Их лица превращались в синие избитые лица, их ладони молили о помощи. Они обволакивали его своей сутью, своей смелостью, своей подлинностью, своим теплом.

«Оставьте меня, я люблю снег. Я люблю снег во сне. Я люблю его в своем сне».

— О, Кай!

— Вот тебе, гадина!

— О, пощади!

— Вот так вот!

— О…

И он сбросил их вглубь, и все закончилось.

И не было начала больше, не было ситуации. Кай стоял один, он был счастлив, он любил. Он был один здесь.

«Но было все наоборот: ОНИ убили ЕГО, было все наоборот. Это была истина, а ЭТО была жизнь. И было наоборот. Истина — это женщина, и она любит только себя».

1988

НЕСОГЛАСИЕ С ВАСИЛИСОЙ

Василиса, опустив забрало, ищет некий смысл произошедшего. Но что это за свет, мерцающий вдали за углом? Она готова выхватить меч за правду, но никто не выходит. Она красива: черные брови, черные ресницы, белая длинная коса, взгляд, полный решимости и правды. С ней Бог. Мы тоже хотим, но нет — все тщетно.

— Мы так любим тебя! Мы так хотим тебя! Мы так полны тобой!

И Василиса кричит туда зычным голосом, словно во тьму:

— Эй, выходи! Я тут стою всегда с мечом, я буду биться и кричать!

— Мы не выйдем, мы боимся. Мы верим тебе, и мы верим в тебя. Но это наш страх, наша несостоятельность, это все в нас. Наш мир в нас.

«Однажды тебя позовет высшее, и ты раскроешь свою суть и взлетишь туда, вглубь, внутрь. Не бойся того, что происходит. Будь всегда готов к этому чудному концу! Слышишь — звенит колокольчик, скребется мышь, поет мир. Умри с миром. Однажды тебя позовут, ты должен бегом явиться наверх. Однажды тебе скажут: ты должен. В этом твой долг».

— Мы не придем, это обман, это не есть высшее, это просто ты — Василиса.

Василиса, гневно сжимая оружие, кричит всем:

— Вы не верите! Вы не любите! Вы — не вы! Вас нет! Только я могу что то!

— Нас нет.

— Вас нет!

— Нет.

— О, придите на кончик меча! О, умрите со мной, я всего лишь одна. О, любите меня, я всего лишь с тобой.

«Это только твои дела, Василиса. Только дела, Василиса. Только дела, но не слова; когда начнутся слова, ничего не будет, Василиса. Мы любим тебя, любим именно тебя. Мы с тобой, только с тобой, без никого. Твой Бог — наш Бог».

— Мы не придем! Будь здесь наедине.

— Я похороню вас.

— Единственная!

— Вы никогда не придете?

Ответ не дается просто так. Ответ не дается в руки. Ответа не бывает простого. Просто ответа нет такого, какого хочешь именно ты.

Василиса Кикабидзе пускает печальную девичью слезу. Она хочет к себе в горы.

— Мы не выйдем!

— Пожалуйста, вот все, что есть у меня. Я перенесу вас с собой.

— Это твой конец, Василиса. Оставь мир в покое. Мир покоится на нас — оставь нас в покое. Оставь, оставь это.

«Однажды тебя позовет высшее — не сопротивляйся. Отдайся этому, плыви по течению, это не смерть. Это высшее — не говори „нет“. Расслабься, открой глаза, принимай все легко. Это только высшее, ничего другого. Только оно. Только облик его, он другой. Это очень просто».

— Вы со мной? Вы здесь? Вы там? Вы есть?

— Мы остаемся.

— О горе ВСЕМУ.

Василиса ЗАКОЛОЛАСЬ.

1988

ДЕНЬ, В КОТОРОМ Я ЖИВУ

Just a perfect day…

Lou Reed

За окном клубилась пыль, которую, наверное, вздыбила какая нибудь большая машина; Алексей Магомет спал на раскладушке, уткнувшись подбородком в свое плечо.

— Вставай, придурок, я ухожу, у меня дела, десять часов!.. — раздался наглый и недовольный всем его окружающим голос хозяина квартиры, в которой Алексей провел ночь.

Он открыл глаза и безмятежно уставился на человека, стоящего подле него.

— А… в чем, собственно, дело? Ты обиделся? Что-то было не так?

Хозяин смягчился.

— Да нет, все было нормально… нормально… нормально… — Тут он опять взорвался: — Но сейчас я немедленно ухожу, и ты тоже!!

— Замечательно, — совершенно спокойно произнес Алексей и сразу же вскочил с раскладушки, весело улыбнувшись и хитро подмигивая. Он был одет в чистые голубые джинсы и белый свитер. — Ну, конечно же, я ухожу. Вот только кофе…

— Никакого кофе! — нетерпеливо буркнул хозяин. — Алеша, все хорошо, но я очень спешу.

— Понял! — с обезоруживающей четкостью сказал Магомет и уставился на японские наручные часы, лежащие на столике рядом с раскладушкой.

Хозяин немедленно надел часы.

Через сорок минут Алексей Магомет стоял в кафе вместе с Сашей Донбассом и пил пиво из большой кружки.

— Представляешь, прикол, — говорил Донбасс, — у меня отчима посадили… Дали три года!

— За что?

— Он два года назад ехал в поезде и по пьяни проткнул столовым ножичком какого-то грузина… Хрясь его в бочину! Гы-гы!..

— Насмерть? — Магомет с нескрываемым наслаждением затянулся сигаретой «Кент».

— Да что ты!.. Так… ничего серьезного. Все равно: «злостное хулиганство». Сидит.

— А, — сказал Алексей.

— Пора деньги делать, — заявил Донбасс. — День-то какой замечательный! Пойдем?..