Мандустра

— Я не прощаю! — горячо воскликнул Незнайка. — Я сам никто, я здесь только посланник другого мира! Тысячу и тысячу раз повторял я вам — верьте в иное пришествие, ибо великий Знайка должен сойти к вам на Луну и накормить всех голодных своими гигантскими растениями! Я лишь предтеча, и мука ждет меня, но я сам верю в счастливое будущее всех коротышек на Луне!

Козлик подпрыгнул, и озорство засверкало в его взоре.

— Эх, Незнайка! А есть ли какая-то разница между растениями гигантскими и нормальными?!.. Стоит только захватить власть и убить Жадингов и К°, и мы засеем всю Луну множеством съедобных плодов и красивых цветов! Конечно, я верю в Знайку, но где он? Почему не прилетает? Почему он оставил нас?

Слезы закапали из глаз Незнайки, и он миролюбиво посмотрел в небо.

— Я не знаю, — сказал он. — Может быть, он хочет испытать нас. А может быть, его нет. И вообще, — он рассмеялся, — может быть, стоит действительно плюнуть на все и погрузиться в последнее веселье? Может быть, это — рай, ниспосланный нам Знайкой, а баран есть высшая стадия развития коротышки?

Козлик расцвел, как образец гигантского цветочного растения, и встал, словно ребенок, приобнимая друга за плечо.

— Вперед, товарищ! Вся Луна — безвидна и темна, и нам остается только воспринять все это как есть! Блаженны дураки, ибо у них есть свой остров!

— Верно, дружище! — весело согласился Незнайка. — Единственно, что я знаю, это то, что я ничего не знаю, и, может быть, глупо искать Знайку там, где его нет! Мы будем пить! Неси же вина, дорогой Козлик, зови прекрасных женщин, и мы переселимся в мир иной под чарующие звуки зурны!

Они побежали вперед и вперед, спускаясь с холмов к морю, где обнаженные красавицы и приятные дамы ждали их общества, соблазнительно расположившись на лунном грунте, и музыка гремела повсюду, и вкусные яблоки росли прямо у воды. Словно было воскресенье или просто прекрасный день, лица занимающихся кайфом коротышек были лишены всего неприятного и гневного, и, казалось, что только дурак может вернуться отсюда в страшный ад индустриального города!

Незнайка снял штаны и отбросил их далеко-далеко, как будто кончал со своими комплексами и умствованиями и начинал новую жизнь, возвращаясь в животное неведение добра и зла, которые остались где-то вдали от здешнего счастливого места, по ту сторону Острова дураков. И Козлик тоже ухмылялся и тер ладони, предвкушая неземные радости.

Все было чудесно, и жаль, что Знайки не было с ними, ибо они, наверное, разбили бы его толстые очки, приглашая его душу к соединению с возлюбленными ближними.

В глазах некоей девы Незнайка прочел любовь и уважение к своей особе, и, запечатлев поцелуй на ее томном рте, он занялся любовью с чудесной лунной негритянкой, которая рдела на жарком песке, словно Аэлита, убежавшая на необитаемый остров.

Козлик обхаживал двух светских дам, не желающих приступить к приятному единению без предыдущей философической беседы.

— Вы, мадам, — говорил Козлик, откусывая кончик сигары, — хуже понимаете значение теории структур, нежели вы, мадам. Вы сами являетесь этой структурой, так же, как и я, мадам. Связь между нами функциональна, как и между нами, мадам.

Дамы расположились в шезлонгах и целовали у Козлика ручки. Козлик был счастлив и смотрел на горизонт, утверждаясь в мысли, что Луна — кругла, как апельсин.

В это время Незнайка, зайдя в чудный кабачок, пил маленький двойной и размышлял о сущем.

Потом он встал и пошел к Козлику.

— Эй, Козлик! — крикнул он, высматривая друга в методичном покачивании трахающихся на пляже тел.

И спустя какое-то мгновение недовольное личико приподнялось над поверхностью.

— Незнайка, нельзя так обламывать! — сказал ему женский голос, грозя пальчиком. — Козлик сейчас занят, подождите его чуть-чуть.

Незнайка сел на камень, закурил.

Козлик пришел — полуголый и счастливый.

— Это — дама, приятная во всех отношениях! — сообщил он, приобняв друга за талию.

— Я знаю, Козлик, — сказал Незнайка. — Но грустно мне опять почему-то. Ведь мы в клетке, мы здесь, словно обезьяны, зачинающие детенышей на радость людской толпе. Я осмотрел почти всех коротышек, но все они слишком мелкие. Нам нужна власть, понимаешь, Козлик, потому что мы все равны; и несправедливо нам с тобой сейчас кайфовать, в то время как наши братья в городах не имеют никакой работы и ночуют под мостами и на скамейках!..

— Ты прав, конечно, но что же нам делать?

— Мы должны восстать и свергнуть для начала руководство Острова дураков.

— Незнайка, — вкрадчиво произнес Козлик, — но здесь же слишком вредный воздух. Пока мы будем все это делать, мы обязательно превратимся в баранов, а тогда — прощай, великие идеи! Я считаю, что нам нужно бежать отсюда, бежать во что бы то ни стало, и там — за океаном образовать подпольную партию с целью свержения руководства Острова дураков!

— Нет, брат, — резко сказал Незнайка, — ты это брось. Здесь моя судьба, и я разделю ее с моими ближними. Чем я лучше самого последнего из здешних коротышек?

— Ты — самый умный из нас, — серьезно ответил Козлик.

Они помолчали, думая о чем-то своем.