Маневры 4

— Держи их за танками! Будут высовываться, бей короткими очередями! Патронами на сори! Ложись старшина! А я пойду вниз перекурю, пожалуй!

Спустившись вниз, я устроился на стволе какого-то дерева, достал пачку болгарского «Опала» и закурил.

«А ведь сигарет хватит на неделю, не больше!» Перед выездом на учения, взял блок, в котором осталось шесть пачек, эта была седьмая. Поскольку это была едва третья или четвертая сигарета за день, то в голову шибануло хорошо. Меня слегка повело, и я как-то плавно ушел в воспоминания.

Тот год, хоть он был и не високосный, оказался для меня неудачным. Окончив семь лет назад университет, по специальности химик, я отработал пять лет в школе, в которую попал по распределению, вернулся домой и два года назад смог устроится на хорошую работу, дежурным оператором на химический завод. Работа была не пыльная, пульт управления находился в отдельном здании, на втором этаже. В смене было по два человека, стоял стол для настольного тенниса. Мы во время смены частенько играли, поглядывая на приборы и прислушиваясь к аварийной сигнализации. Платили неплохо, словом, жизнь налаживалась. В этом году мне исполнялось тридцать лет, после тридцати в армию уже не забирали.

После очередных сборов, я надеялся, что в армию я так и не попаду. Но не тут то было! В середине января получил повестку из военкомата. Явившись туда, узнал, что меня призывают на два года. Все что я добился — летело коту под хвост. Хотя по закону я имел право вернуться на то же место работы, с которого уходил в армию, но кто же уступит мне такое теплое местечко? Короче, жизнь круто развернулась, и уже через неделю я принимал взвод управления второй батареи артдивизиона мотострелкового полка.

За прошедшие годы, я практически забыл все чему учили на военной кафедре, хоть и побывал пару раз на сборах, но граматежки не хватало. Хорошо, что в дивизионе были еще офицеры — двухгодичники. Все они были моложе меня, так как были призваны сразу после окончания ВУЗов. Конечно, было тяжело привыкать к новой жизни, но постепенно я втянулся в новый распорядок жизни и даже появился к ней какой-то интерес.

Из бывших студентов особенно выделялся Миша Бак. Если остальные изучали только то, что положено по должности, то он всегда старался узнать побольше. Постоянно приставал с вопросами по артиллерийской стрельбе к кадровым офицерам, уточнял тонкости при выполнении огневых задач. Может быть это кому-то и не нравилось, но комдив Нечвододов поощрял его интерес, и это дало свои плоды. На зимних стрельбах он, единственный из «пиджаков» отстрелялся на «отлично». Быстро и точно подготовив данные с помощью своео программируемого калькулятора, он уже вторым снарядом попал прямо в указанную цель, чем немало удивил присутствовавшего на НП начальника штаба дивизии.

— Кто этот лейтенант? — спросил он у командира дивизиона.

— Командир взвода управления дивизиона лейтенант Бак — ответил тот.

— Кадровый?

— Нет, «пиджак», прошлой осенью прибыл в дивизион.

— Очень неплохо стреляет для «пиджака». Отметьте благодарностью в приказе по результатам стрельб.

Много помогал он и мне. Часто сидя в классе мы вместе разбирали непонятные для меня вопросы.

Вообще отношение к нам «пиджакам» в дивизионе, было хорошее. Все кадровые офицеры были настроены доброжелательно по отношению к нам. Хотя в общении между собой командиров батарей, явно чувствовалась какая-то напряженность. Я долго не мог понять в чем причина, пока Бак мне не объяснил:

— Мы «двухгодичники» для них не конкуренты. Нам не нужны ни должности, ни продвижение по службе. Нам что, отслужили свои два года и ушли. А каждый кадровый офицер хочет продвинуться в должности и получить звание повыше. Подумай сам, три командира батарей, все капитаны на капитанской должности, а майорская должность начальника штаба дивизиона только одна, конкуренция!

В подтверждение своих слов он рассказал мне историю, произошедшею в одном из соседних полков, когда один из капитанов, считавшимся лучшим другом другого, узнав, что его друга, собирают назначить начальником штаба дивизиона, пошел к парторгу и заявил, что отзывает свою рекомендацию в партию, так как его друг алкоголик и его надо не повышать по должности, а гнать из армии поганой метлой. Не ожидавший такого предательства, его друг впал в запой. Но и этому должность не досталась, назначен был другой офицер, из соседнего полка. Конечно, это уже крайний случай, но симптоматичный.

Все бы было нормально, но эта поездка на учения опять выбила меня из колеи. От воспоминаний меня отвлек Бессонов:

— Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант!

— Что случилось, старшина?

— Немцы начали собирать убитых и раненых!

— Почему не ведете огонь старшина?

— Патроны берегу! Сами сказали. Да и стволы нужно остудить.

— Бессонов! Ты как дите! Нам нельзя сейчас убивать всю пехоту и нельзя им давать собирать убитых и раненых, понятно?

— Нет, товарищ лейтенант.

— Шугани их, старшина, чтобы они, не шевелились! Держи их за танками! Будут высовываться, бей короткими очередями!

— Щас!

— Чего!?!?

— Есть бить короткими очередями!