MANGA. Метасиндикат

– Кто за ними стоит? – продолжил Десмонд, радуясь, что у искина нет мыслей и гнили в душе.

– Нет данных. Только домыслы, – пожала плечами Ри.

– Давай домыслы.

– Версия номер один, самая популярная, – оживилась Ри, – группы талантливых программистов, ничем друг с другом не связанные, спонсируемые Россией, Китаем, криминальными элементами. Версия два: не связанные друг с другом группы криптоанархистов, прикрывающиеся красивым названием. Третья: хорошо организованная сеть, контролируемая неведомой силой. Четвертая, конспирологическая: инопланетяне, гости из будущего, Сатоши Накамото…

– Он же умер, – усмехнулся Десмонд.

– Видимо, сторонники версии из тех, кто отказывается принимать сей факт…

Десмонд не понял, что произошло. Висок словно пронзило спицей, голограмма распалась на пиксели и погрузилась в темноту, а в голове загрохотал механический голос, такой громкий, будто там топтался слон:

– ПОДОЗРИТЕЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ. ПРОВЕРКА… ПРОВЕРКА… ИСТОЧНИК…

Зашипев, Десмонд сбросил очки, и боль прекратилась. Странный голос все еще грохотал эхом. Что это было? Чьи-то мысли или странный глюк? Проверять не было желания. Похоже на мысли. Но чьи? Прочесть их можно, только если человек находится рядом, а поскольку Десмонд в комнате один, значит, скорее глюк.

Он потер висок, закрыл глаза, и по ту сторону сомкнутых век возникло родимое пятно на плече Ри. А вместе с ним – уверенность, что где-то он видел его раньше. Очень-очень давно. В те времена, когда все было по-другому. И родимое пятно, и глаза-солнышки, и еще что-то очень важное.

Как все интересно складывается! С одной стороны, Десмонд чувствовал, что прикоснулся к тайне, и любопытство толкало его на подвиги – то самое первобытное чувство, что срывало с мест древних первопроходцев. Но с другой, он отлично знал, чем это чревато, и категорически не хотел рушить привычную реальность.

Потому задумался о том, кто же интригует против него в классе. Однозначно Пупс или кто-то из опущенцев, ведь друзья его любят и уважают. Хотелось прямо сейчас сорваться с места, рвануть к Пупсу и вытрясти из него правду, а потом с позором изгнать из школы за клевету.

В «Дрим» Десмонд больше не решался войти, пусть и очень хотелось послушать Ри. Он запрограммировал ее стыдливой, но острой на язык, и сделал так, чтобы она ему отказывала, как бы он ни добивался близости – это щекотало нервы. А ощущения в «Дриме» были реальные, даже секс, именно поэтому многие неполноценности ушли туда с головой: спариваются два бегемота, а сами видят не реальную тушу, а прекрасного ясноокого эльфа. Живут на помойке, а видят вокруг хоромы, не загаженные улицы, а экзотические газоны. Кто что заказывает, тот то и видит.

У Десмонда не было желания приукрашивать свою реальность. А чтобы она не омрачилась, окончательно отринул любопытство и погрузился в учебу, не в силах дождаться понедельника, ведь с его способностями вычислить крысу будет несложно.

Одного он боялся: что утром проснется и обнаружит, что больше не телепат.

Но в субботу способности не пропали, зато к вечеру пропала мать – сказала, что уезжает по работе, и выходные Десмонд провел в блаженном одиночестве.

А в понедельник, как обычно в шесть утра, сел за руль автомобиля и, сворачивая челюсть, покатил в школу, рассчитывая прибыть в школу на полчаса раньше, отловить Пупса, который там живет постоянно, и побеседовать по душам.

Десмонд не ошибся, подкарауливая толстяка возле столовой. Пупсик выходил в линзах дополненной реальности, блаженно улыбаясь. Пару месяцев назад Десмонд специально надел очки, чтобы увидеть, какой образ этот бегемот выбрал. Думал, будет эльф или какой-нибудь культурист, но нет: толстяк оставался собой, только сделал свой аватар стройным.

Увидев Десмонда, Пупс замялся и изменил направление движения.

– Эй, а ну, стоять!

Грозный окрик заставил его остановиться, и Десмонд направился к нему решительной походкой. Пупс вопреки ожиданиям не обомлел, а выпятил пузо и произнес, раздувая ноздри:

– Я больше не позволю себя унижать!

Десмонд опешил, он ожидал другой реакции. Странно, но толстяк не ненавидел его. Боялся, но готов был вступить в бой. А еще он не понимал, за что с ним так обращаются, в нем клокотали обида и гнев, которые воспринимались как собственные. Он ведь вообще мало ест, это все черепно-мозговая травма, когда отец ударил по голове, и был поврежден гипоталамус…

– Это ты Марку про меня наплел? – сразу перешел к делу Десмонд, остановился в двух шагах от него.

Толстяк сразу успокоился, затупил, соображая, какой Марк имеется в виду.

– Ясно, не ты, – Десмонд махнул рукой и закончил: – Извини.

– Какому Марку? – донеслось в спину.

– Учителю английского, – ответил Десмонд, останавливаясь, и зачем-то спросил: – А почему ты на выходные домой не ездишь?

– Не хочу, – буркнул Пупс.