Мангазейский подьячий

Но мои девчонки в конце концов уловили концепцию, мы выложили на столе схему города и начали вычислять, где и куда идут подземные ходы.

Мда. Столько возни — а толку, по сути, и нет. Ни один из ходов не идет к Дому, и даже не отклоняется в его сторону. Возможно, потому, что мы с Настей до явления злобного Кондрата успели рассмотреть буквально самое их начало. А, возможно, потому что мы исходили из неверных предпосылок — это что, я такую умную фразу завернул? — и ходы, идущие из церкви, никак с Домом не связаны. Но последнее — маловероятно. Я подозреваю, эти кротовые норы — осетровые норы, да — идут под всем городом. И к фамильному особняку не подходят? Вряд ли, вряд ли.

Нужно продолжить исследование, увидеть, куда идут ходы дальше. А с этим — затык.

Днем бродить с Венцом на голове… Даже не знаю, с чем сравнить. Учитывая его ценность — это все равно, что гулять по ночному Бутово, подсвечивая дорогу четырнадцатым айфоном, и помахивая прозрачным пакетом, набитым пачками с деньгами. А ночью… Ночью-то как раз безопаснее, в темноте никто Изумрудный Венец опознать не сможет, а от любого банального грабителя мы отобьемся. Было бы безопаснее. Если бы не явление Кондрата.

Мне теперь вообще как-то страшновато выходить ночью на улицу. Вдруг там — Кондратий со своим Мертвым Словом. В прошлый раз Настя успела сбить ему каст, но кто его знает, вдруг Кондратий умеет делать выводы из собственных ошибок, и в следующий раз Мертвое Слово прилетит мне в спину, раньше, чем я вообще этого Кондрата увижу.

В прошлый раз несказанно повезло. Настя, конечно, не смогла бы опознать Мертвое Слово, даже если бы услышала его, она это Слово попросту не знает. Но она, солнышко мое, успела буквально за секунду вспомнить и сложить несколько фактов:

— все знают, что Кондрат убивает людей, но никто не знает — как;

— говорят «Кондратий обнял». Не «ударил», не «придавил». Обнял;

— по слухам, чтобы активировать Мертвое Слово, нужно расставить руки. Как будто кого-то обнимаешь;

— этот ночной тип в черном кафтане, глядя на нас, начал расставлять руки.

Все это Настя сложила в «Кондратий произносит Мертвое Слово» и успела первой. Но не факт, что нам повезет и в следующий раз.

Нет, ночью на улицу больше ни ногой.

Что вообще этому Кондрату надо, чего он к нам прицепился? Тут люди годами живут, с ним не встречаются, а мы уже второй раз. Что бы делаем не так?

Я еще раз посмотрел на план.

— Настя, а ты не помнишь, где Кондратий стоял?

Настя взяла в руки маленькую бисеринку из шкатулки, покрутила ее между пальцами и положила ее на стол, рядом с углом тряпичного «дома»:

— Вот здесь.

У меня ёкнуло:

— Точно вот здесь?

— Ну, если совсем точно — то вот тут. Но здесь шнурок лежит, скатится.

Вот так вот. Помните, я упоминал, что Кондратий провалился сквозь землю, в буквальном смысле этого слова? А сейчас выясняется, что он «провалился» не где попало, а именно над тайным подземным проходом.

Кондратий знает про эти ходы.

Более того — он ими активно пользуется. Поэтому он такой неуловимый — он может пройти в любую точку Мангазеи под землей, вынырнуть, прикончить, кого захочет — и нырнуть обратно, под землю. И ищи его.

Как только понял, что мы эти ходы ищем…

— Так! — я хлопнул по столу ладонью, сдвинув воздушным движением «дома», — Девочки мои!

«Мои девочки» вскочили и вытянулись в струнку. Хотя в стрелецких войсках такое и не принято, но поведешься со мной — чему попало научишься.

Забавно смотрятся — пять девчонок в сарафанах, почти по стойке смирно и почти выстроившись в шеренгу.

— Апчхи! — чихнула Аглашка, тут же нарушив строй и сдув со стола остатки плана.

— Вот, — ткнул я в нее пальцем, — Правду сказал!

— Так ты ж ничего и не сказал, — уличила меня Аглашка.

— Как не сказал? Сказал! Я сказал, что вы — девочки и что вы — мои. Чистая правда! Итак: слушайте задание на день…

Я заложил руки за спину и прошелся взад-вперед. Потом кашлянул и перестал придуриваться. В таком виде я сам себе напоминал не мудрого генерала, а нашего учителя истории. Который именно так прохаживался по классу во время урока, отчего имел кличку «Заключенный».

— Я сейчас отправляюсь в город по делам, а вы… Настя и Клава, вы, как самые знающие — помогите, блин, Александру с его зеркалами! Что-то он застыл.

— А я, значит, слишком глупая, — Аглашка демонстративно скрестила руки на груди.

— Аглашка и Дита, — проигнорировал я этот демарш, — вы, как самые хитрые — придумайте способ, как спрятать Венец от глаз. Так, чтобы его можно было носить днем.

Потому что ночью я на улицу ни ногой. Уже говорил? И еще раз скажу! Мне страшно!

— А я? — хихикнула тетя. Вот вроде бы взрослая женщина, а, пообщавшись с этой шантрапой, ведет себя как девчонка.

— Тетушка, — я взял ее за руку и поцеловал пальцы. За спиной послышались четыре возмущенных фырка, — Приготовь, пожалуйста, еще раз те самые щи. Очень уж они на работу мозга влияют.

* * *

— Кондратий? — недоуменно поднял брови губной староста. Даже шрам на лице изогнулся вопросительным знаком.

— Ну да.

— Подьячий Федор… А ты своего разбойника нашел?

Како… ах, да. Я же тут, по легенде, главаря банды ищу.