Мангуп

Теодорик подъехал ко входу во дворец с сотней вестиаритов. Александр поцеловал жену, вскочил в седло и тронул шпорами бока коня, понимая, что родилось между ними недоверие. И последняя ободряющая улыбка жены – это не примирение, а лишь попытка повлиять на него, чтобы он не сорвался, чтобы не увлекла его старая любовь, гнездящаяся глубоко в душе, как затаённая змея.

Глава 18. Алустон

Солнце уже садилось, когда князь с вестиаритами прибыл в Фуну, последнюю крепость феодоритов на рубеже с генуэзскими владениями. Отец восстановил разрушенную крепость и подарил её Александру к восемнадцатилетию. Когда-то эта крепость считалась неприступной, ведь она стояла на высокой скале, и лишь со стороны Кузнец-горы перед крепостью простиралось относительно ровное поле, по краям которого среди больших камней, раскиданных последним землетрясением, росли невысокие деревья.

К воротам крепости можно было приблизиться, только пройдя мимо мощной башни, на третьем этаже которой располагались покои князя Александра. Но даже если бы врагам удалось пробиться сквозь главные ворота, они попадали в узкое пространство между стенами, и следующие ворота располагались после крутого поворота, где невозможно было поместить таран. Но теперь у турок есть пушки. Они меняют всё.

Каранчело Власис, топотирит – комендант Фуны, встречал князя. Вместе они поднялись на плоскую крышу главной башни, откуда осмотрели всю епархию. Сверху была видна бухта Алустона и крепость, а напротив неё на вершине гранитно-порфирной горы виднелась генуэзская крепость Кастель, когда-то принадлежавшая Феодоро. Темнело. Солнце спряталось за Палат-горой, которую древние греки называли Трапезус.

– Турки уже взяли Кастель?– спросил Александр.

– Да, обе крепости: Малый Кастель и Большой Кастель. Генуэзцы после падения Сольдайи и уничтожения турками всего населения города, сопротивления почти не оказывают.

– Что слышно о нашем вассале, князе Матвее и его крепости Алустон?

– Ничего. Турок в крепости нет. Даже до посада османы не дошли. Но посёлок у моря, порт они заняли. Разграбили и ушли, оставив небольшой отряд.

– В наши земли турки не вторгались?

– Пока нет. Но Фуна к войне готова. Замечания, сделанные тобой в прошлый приезд, устранены. Посёлок кузнецов у подножья Кузнец-горы отселён вглубь страны, а сами кузнецы направлены в столицу, и лишь несколько человек остались в Фуне. Только одна наша крепость туркам долго противостоять не сможет, если не придёт на помощь армия. Гарнизон всего пятьдесят человек, не считая кузнецов.

У княжича было ощущение, что он, наконец, вернулся домой. Александр вошёл в свою комнату, восстановленную после обрушения в ту страшную летнюю ночь 1471 года, когда всё главное здание было уничтожено мощным землетрясением. Тогда Александр поздно вернулся домой, уснул, словно провалился в пропасть, а ночью ощутил, что его пёс Пиня стягивает с него одеяло. Александру было лень просыпаться, и сквозь сон он погнал пса. Но тот не унимался: скулил, хватал хозяина за босые ноги своей горячей пастью. Княжич в раздражении, не желая просыпаться, пнул любимого пса ногой, а потом швырнул в него сандалий. И тогда Пиня лёг у ног хозяина, больше не смея перечить ему, только подрагивая телом и тихо-тихо попискивая. Александр опять уснул, но вскоре проснулся от мощного удара. Он открыл глаза, и в свете единственной непогашенной свечи увидел, как рушится на него стена. Рывком он бросил натренированное тело в сторону, спасаясь от падающих камней. Среди грохота обрушившихся стен и крыши, среди шума осыпающейся черепицы он услышал последний стон верного пса, раздавленного огромными камнями. И сердце княжича облилось жалостью и раскаянием. Пиня хотел спасти хозяина, но после жестокого и несправедливого отпора, решил просто умереть рядом с ним.

Александр помнил каждый камень, каждый куст этой местности, которую исходил и изъездил с Мариной. Родовое гнездо князей Феодоро, окончательно отстроенное отцом Александра всего пятнадцать лет назад, крепость Фуна, с единственной небольшой церковью, и город-крепость Алустон, где жила замечательная девочка Марина, стояли в прямой видимости друг от друга. Александр любил жить в Фуне, и часто ездил в Алустон верхом.

Вместе с Мариной они отправлялись исследовать удивительный, огромный мир. Где-то там, за Кузнец-горой, в тени деревьев, водопад святого Андрея. Под его струями Александр впервые в жизни поцеловал девчонку, дочку князя Матвея, а она, до этого смешливая, дурашливая, вдруг, стала серьёзной, и смотрела пристально бронзовыми глазами в его серые глаза. Будто спрашивала: «А ты настоящий? Тебе можно доверять? Ты не обманешь? Не предашь?» Тогда, в жаркий полдень, между их обнажёнными телами текли лишь прохладные струи чистой, родниковой воды. И любовь их была чистая, словно омытая этой кристальной водой.

На следующее лето Марина сама отдалась ему, готовая и к боли и к злым языкам, и к риску навсегда остаться незамужней.