Мани и манихейство

Коптские тексты рассказывают, что при своем призвании Мани получил знание всего откровения. Текст вкладывает в уста Мани такие слова: «В тот самый год, когда царь Арташир [собирался] надеть корону, тогда [сначала] снизошел ко мне Живой Параклет и говорил со мной. Он открыл мне скрытую мистерию, которая была скрыта в зонах и поколениях: мистерию глубины и высоты; он открыл мне мистерию света и тьмы, мистерию битвы и войны и Великой войны».

Вслед за этим следовали все основные пункты манихейского учения, знание о которых, по всей видимости, Мани обрел при тех же обстоятельствах. Мани заканчивает свой рассказ следующим образом: «Так было открыто мне Параклетом все, что произошло и произойдет» (Kephalaia, s. 14, 31 ff.).

Небесный посланец и здесь назван «Живым Параклетом». В западных источниках говорится, что Мани называл себя Параклетом, Святым Духом, явление которого предрек Иисус в 4-м Евангелии. Тем самым это свидетельство представляется безупречным. Но как же может быть, что он является так называемым «близнецом», пришедшим к Мани как его высшее Я? — Живой Параклет, который является Святым Духом, есть именно тот же самый образ, что и близнец. Эводий говорит в трактате «О вере», гл. 24: «Манихей… который в удивительной гордыне хвалится, что он соединяется со своим близнецом, то есть святым духом». Мани, таким образом, утверждает, что он един со своим близнецом, Святым Духом.

Однако, хотя Мани в возрасте 12 лет испытал свое сущностное единство с небесным вестником откровения, для него еще не наступило время открыться.

Повинуясь приказу Небесного Посланца, Мани пребывает в уединении. На основании его позднейшей деятельности мы можем предположить, что он провел этот подготовительный период, изучая религиозную литературу окружающих месопотамских культур различных направлений и осмысляя изученное. В этих штудиях и размышлениях должны были созреть его религиозные убеждения. В любом случае закончился первый период его религиозного развития, период, который мы можем назвать мандейским.

Наконец, Мани получил приказ, которого он, несомненно, с нетерпением ожидал, открыто выступить в миру со своим посланием. В 240/241 году н. э. ангел сказал ему: «Мир тебе, Мани, от меня и Господа, который послал меня к Тебе и который избрал Тебя в свои апостолы. Он приказывает Тебе сейчас взывать к истине и возвестить благое послание истины от него и посвятить себя этому. Сейчас настало время для Тебя выступить открыто и громко заявить твое учение» (Фихрист, ed. Fluegel, s. 328, 13 f.).

Итак, посланием ангела Мани был призван к апостольскому служению. Выражение «посланник», по-гречески apфstolos, тождествено обозначению «посол». Оба они означают посланного Богом вестника откровения, который по велению Бога получает на небесах или с небес небесное откровение — на Ближнем Востоке всегда в письменной форме, — чтобы затем сообщить его людям в виде учения.

Следуя указаниям ангела, Мани сообщает откровение своему отцу и другим старшим членам семьи и обращает их (М 49, IIV). Из этого свидетельства мы узнаем, что отец Мани сохранил связи со своим родом; это было тем более важно, что благодаря этому Мани отныне мог рассчитывать на влиятельную поддержку.

Однако открытая деятельность Мани началась не в Месопотамии, как можно было бы ожидать, а в Индии. Об этом он сам рассказывает в коптском тексте: «На исходе дней царя Арташира я отправился проповедовать. Я поплыл в землю индийцев. Я проповедовал им надежду жизни. И я выбрал там хороших учеников». (Kephalaia, s. 15, 24–27.)

Итак, как и в хорошо известной Мани легенде об апостоле Фоме — и, возможно, вдохновленный его примером, — Мани поплыл на корабле в Индию. Однако, скорее всего, эта поездка привела его только в иранские провинции Туран и Мукран и в северо-западную Индию, Гандхару (то есть в области, ныне входящие в состав Пакистана). Северо-западная часть Индии приблизительно с 130 г. до н. э. находилась под сильным иранским, в особенности парфянским влиянием. В этих землях Мани, по крайней мере в высших кругах, могли понимать на его родном парфянском языке. Здесь долгое время правили парфянские князья, среди которых был известный по Деяниям Фомы царь Гундофар, хотя их власть с конца 1 века после Рождества Христова была сменена так называемой индо-скифской династией. Знаменитейший представитель этой династии, Канишка, хорошо известен в истории как великий защитник буддизма; на самом деле буддизм издревле был широко распространен именно в северо-западной Индии и восточном Иране. Вследствие этого Мани вступил в этих краях в теснейшее соприкосновение с мировой религией, которая в то время еще находилась в самом расцвете своей миссионерской деятельности. Буддизм произвел на него глубокое впечатление, которое сказалось, по всей видимости, прежде всего в организации его церкви и в методах, использовавшихся им для проповедования своего учения всему народу.