Мани, или азбука денег

Господин Гольдштерн очень удивился.

— Ты ведешь журнал успеха? Как же ты пришла к такой идее? — спросил он.

Я покраснела. Ну, что мне ему отвечать? Я ведь не могу рассказать, что Мани обладает даром речи и что это он многому меня научил. Господин Гольдштерн почувствовал, что мне не по себе, и вопросительное выражение сразу исчезло с его лица.

— Мы вовсе не обязаны об этом говорить, — заверил он меня.

— Нет-нет, поговорить об этом мне бы очень хотелось, — заторопилась я. При этом я решила быть честной: — Только я не могу вам сказать, кто подал мне эту идею.

К моему удивлению, господин Гольдштерн ни о чем не стал спрашивать.

— У меня тоже есть свои секреты. Поэтому я хорошо понимаю, что они могут быть и у других.

Такой ответ мне очень понравился. Значит, этот взрослый и богатый человек принимал меня всерьез.

Господин Гольдштерн задумчиво смотрел на меня.

— Я все спрашиваю себя, чем ты отличаешься от большинства детей. Может, ты сама сумеешь определить?

Я задумалась на мгновение. До того, как у нас появился Мани, я мало что смогла бы сказать на эту тему. Я была совершенно "нормальным" ребенком, как все. Но теперь многое изменилось. Поэтому ответила я так:

— Я думаю не о том, о чем думают другие дети. Я хочу много зарабатывать, потому что мечтаю поехать в Калифорнию и купить себе компьютер, — и я рассказала господину Гольдштерну о моем списке из десяти желаний, о копилках мечты и альбоме мечты, о том, сколько я заработала за первую неделю с Наполеоном. Рассказала я и о денежных проблемах в нашей семье, и о Марселе.

Господин Гольдштерн слушал очень внимательно. Он вообще умел слушать. Когда я закончила, он поздравил меня:

— Кира, меня очень обрадовало все, что ты рассказала. И я уверен, что ты достигнешь своих целей. Только никому не позволяй сбить себя с дороги.

— Моя мама меня уже высмеяла, — перебила я его и рассказала о том, как мама нашла мои копилки мечты и что из этого получилось.

— Над тобой многие будут смеяться. Но куда больше людей станут уважать тебя, — успокоил меня господин Гольдштерн. — Кроме того, я не верю, чтобы твоя мама всерьез хотела тебя обидеть. Ей, наверное, все это показалось просто сумасшедшей и невыполнимой затеей. Но часто именно сумасшедших целей достигнуть оказывается легче, чем нормальных, маленьких целей. Если ты ставишь перед собой большие цели, понятно, что приходится приложить много усилий.

Мани во время нашего разговора убежал в парк и носился там по кустам.

— Мы совсем еще не говорили об одном важном вопросе, — продолжал господин Гольдштерн. — Ты уже довольно давно заботишься о Мани. Я охотно верну тебе все деньги, которые пришлось на него потратить.

— За его еду платила не я, а мои родители. Кроме того, я люблю Мани, — возразила я.

— Я предлагаю вот что, — не смутившись, продолжал господин Гольдштерн. — Я выпишу чек для твоих родителей. Кроме того, ты однажды должна приехать ко мне вместе с ними. Может, я смогу поговорить с ними об их финансовой ситуации.

Я почувствовала огромное облегчение. Ведь я уже и сама прикидывала и так, и этак, как бы устроить консультацию у него для моих родителей, но до сих пор ничего путного придумать не смогла. А господин Гольдштерн продолжал говорить:

— Конечно, ты тоже должна кое-что получить… Сейчас я подсчитаю. Ты очень долго, почти целый год, заботилась о Мани. Как ты отнесешься к тому, что я заплачу тебе по пять евро за каждый день?

Я почувствовала себя неловко.

— Я делала это, потому что сразу же полюбила Мани, а вовсе не для того, чтобы заработать на нем, — рассерженно возразила я.

Господин Гольдштерн рассмеялся. Но в его смехе не было ничего обидного для меня. Потом он объяснил:

— Знаешь, Кира, так думают очень многие люди, и я тоже когда-то так думал. Но назови мне причину, почему ты не можешь зарабатывать деньги, делая то, что доставляет тебе удовольствие?

Нечто похожее я слышала уже много раз. Об этом говорили и Марсель, и господин Ханенкамп. И все-таки я не могла избавиться от чувства вины.

— Я хочу тебе что-то сказать, — вновь заговорил господин Гольдштерн. — Именно потому, что ты любишь нашего Мани, я хочу заплатить тебе по пять евро в день. Я знаю, что ему было хорошо у тебя и дальше будет не хуже. Ведь как раз настоящее чувство делает твою "работу" такой ценной.

Я еще не была полностью убеждена, но не смогла противостоять соблазну прикинуть, сколько же это получится — целый год по пять евро в день…

У меня дурацкая привычка качать головой и жмурить глаза, когда я считаю. Господин Гольдштерн рассмеялся, и я почувствовала себя застигнутой врасплох. Но потом он снова заговорил серьезно:

— Да, это большие деньги. Но у меня одно условие: половину этих денег ты должна не тратить, а отложить.

— Я отложу все деньги, — пообещала я. — Ведь я хочу в Сан-Франциско. Причем уже следующим летом.