MANIAC

Чтобы не дать компьютеру заполучить абсолютное преимущество, Ли Седоль затеял вторжение на территорию AlphaGo и предпринял неожиданную атаку, но он не успел как следует укрепиться, и его западня оказалась поспешной и несвоевременной. «Слишком рано оскалился», — записал в блокноте Фань Хуэй, наблюдая за тем, как AlphaGo отвечает двойным прыжком, ход настолько изящный, что Фань сразу понял: программа, против которой играл Ли Седоль, шагнула далеко вперед, это не та же AlphaGo, с которой играл он сам; она вознеслась очень высоко и не просто видит поле целиком, но и каким-то образом читает мысли Седоля, предвосхищает каждый следующий ход. Ли, очевидно, был в ярости, в сердцах шлепнув следующий камень на доску; он раскраснелся, увидев, как AlphaGo ломает его хадзаму, «глаз слона», который он так кропотливо строил. Он терял терпение, раскачивался в кресле вперед-назад, как пьяница, то и дело поглядывал на часы. Сделав особенно грубую ошибку, он шлепнул себя по щеке, а потом положил руку на чашу с черными камнями, погрузил туда пальцы, будто ему не хватает сил взять хотя бы один камень. Ему нужно вернуться в состояние покоя, но он продолжал агрессивно атаковать без какой-либо выгоды на поле, как боксер, который бьет сам себя. К сорок восьмому ходу системы AlphaGo зафиксировали: вероятность победы семьдесят два процента. Исход игры решен, но Ли всё равно выжидал, хотел сломать фигуру дракона, которую построил искусственный интеллект в нижней части поля, да только всё напрасно. Наконец, поняв, что ему не победить, играя по-умному, он прибегнул к своему характерному стилю зомби — начал проводить хаотичные атаки по всему полю, отчаянно боролся, хоть уже знал, что ему конец, и всё равно хотел застать противника врасплох, напасть на него яростно и неожиданно. Эта глупая, почти безрассудная стратегия не раз приводила его к победе в прошлом, но в игре против оппонента, которого не затравишь, не испугаешь и не смутишь, у нее не было ни единого шанса; AlphaGo и дальше адаптировалась к безумным на вид ходам Ли и закрепила за собой огромную полоску территории в верхней части поля. Оценочная сеть программы посчитала, что шансы на победу превышают восемьдесят два процента; живых белых камней на поле было предостаточно, у черных же набралось совсем мало очков. Казалось, сделать еще один ход просто некуда, и тут Ли заметил слабое место в укреплениях у белых, там хватит дыхания, чтобы отрезать группу камней AlphaGo справа. Человек не оставил бы соперника в живых в этом месте, особенно под конец игры, но AlphaGo и вовсе добила Седоля, решив не отвечать на этот ход; в знак неоспоримого преимущества в игре она оставила его жить там, в углу, а сама стала играть в другой части поля, добавив себе еще очко, тем временем вероятность выигрыша достигла девяносто восьми процентов. Игра шла еще двадцать восемь ходов, следить за ней было больно. Ли Седоль возился и ерзал в кресле, грыз ногти, вздыхал и что-то бормотал себе под нос, тем временем комментаторы ругали его за нежелание признавать неизбежное. «Зачем доигрывать до конца, если и так видишь, что проиграешь?» — рассуждал президент Американской ассоциации го. «Что тут скажешь? Если бы я играл черными, я бы сдался. Стоит признать: это сильнейшая партия в истории го», — сказал китайский комментатор.

AlphaGo победила в той игре и, следовательно, в турнире.

Рука бога