Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке

– Кроме того, я прошу тебя в дальнейшем держать при себе свое мнение! И не нужно делиться мыслями с доктором, Ледюком или любым другим идиотом!

Он повернулся на другой бок так неловко, так тяжело, что невольно вспомнил тюленя из сна.

Он писал левой рукой, поэтому буквы получались еще менее разборчивыми, чем обычно. Полулежа в очень неудобной позе, он тяжело дышал. На площади двое ребятишек играли в шарики прямо под окном номера, и ему очень хотелось крикнуть им, чтобы они помолчали.

Первое преступление: свояченица фермера из Мулэн-Неф подверглась нападению на дороге и была задушена, после чего ей в грудь вонзили длинную иглу, достигшую сердца.

Вздохнув, он приписал на полях:

(Время, точное место, телосложение жертвы?)

Он ничего не знал! При обычном расследовании подобные детали можно было получить сразу, без особых хлопот. Теперь же это было почти неосуществимо.

Второе преступление: на дочь начальника вокзала напали, задушили и тоже проткнули сердце длинной иглой.

Третье преступление (неудавшееся): на Розали напали сзади, но ей удалось защититься, и нападавший обратился в бегство. (Видит сны каждую ночь и любит читать романы. Сообщение ее жениха.)

Четвертое преступление: мужчина спрыгивает с поезда на ходу, я преследую его, он стреляет в меня и ранит в плечо. Заметим, что это преступление произошло, как и три предыдущих, в лесу Мулэн-Неф.

Пятое преступление: мужчина убит пулей в голову в том же лесу.

Шестое преступление (?): на Франсуазу напали в лесу Мулэн-Неф, но она заставила нападавшего убежать.

Мегрэ скомкал бумагу и отбросил ее, пожав плечами. Потом взял еще один лист бумаги и написал неровным почерком:

Дюурсо – маньяк?

Риво – маньяк?

Франсуаза – маньячка?

Мадам Риво – маньячка?

Розали – маньячка?

Комиссар – маньяк?

Хозяин гостиницы – маньяк?

Ледюк – маньяк?

Незнакомец в лакированных туфлях – маньяк?

Однако с какой стати в этой истории обязательно должен присутствовать маньяк?

Мегрэ нахмурился, вспоминая первые часы своего пребывания в Бержераке.

Кто тогда говорил с ним о маньяке? Кто сказал ему, что два преступления мог совершить только маньяк?

Доктор Риво!

И кто тотчас же подтвердил его предположение, кто направил официальное расследование в этом направлении?

Прокурор Дюурсо!

А что, если никто даже не пытался отыскать маньяка? Что, если все просто хотели найти логичное объяснение случившемуся?

Например, эти рассказы об игле, которой протыкали сердце, могли быть придуманы только для того, чтобы заставить всех считать, что преступления совершены садистом.

На следующем листе бумаги Мегрэ написал: «Вопросы».

И разукрасил буквы, словно школьник, страдающий от безделья.

1. Действительно ли Розали подверглась нападению или все имело место только в ее воображении?

2. Было ли в действительности нападение на Франсуазу?

3. Если оно имело место, то напал ли на нее тот же убийца, который убил двух первых женщин?

4. Является ли убийцей человек в шерстяных носках?

5. Кто убил убийцу?

Вошедшая в номер мадам Мегрэ бегло взглянула на мужа, отвернулась и принялась снимать пальто и шляпку, после чего присела возле его постели.

Машинально она взяла бумагу, карандаш и, вздохнув, сказала:

– Ну, диктуй!

Несколько мгновений в Мегрэ боролись два желания: устроить очередную сцену, поскольку поведение жены он мог интерпретировать как издевательство или же отреагировать спокойно и добродушно, тем самым восстановив мир в семье.

Он отвернулся, чувствуя себя неловко, как обычно бывало в подобных ситуациях. Жена пробежала глазами написанные им строчки.

– У тебя есть идеи?

– Нет у меня никаких идей!