Маньяк по вызову

Я выкатила глаза на переносицу, а Нинон невозмутимо продолжила:

— А ты что себе воображала, наивная? Будто у нас каждый на своем месте? Ха! На чужом ведь самый кайф! И потом, сама сообрази, сидели бы мы сейчас в таком дерьме — я имею в виду не нас с тобой конкретно, а нашу родину-отчизну, — если бы у нас сапоги тачал сапожник, а пироги выпекал пирожник? Так что ты ничуть не хуже прочих.

Я пожала плечами: и в самом деле, стоит ли тратить полжизни на то, чтобы найти свое законное место, если оно почти наверняка давно занято кем-нибудь другим?

Глава 17

Вдовствующий банкир и вправду оказался человеком отходчивым. Уж не знаю, чего ему наплела Нинон, но он самолично явился к нам следующим утром, чтобы сказать, глядя мимо меня:

— У нас в банке пока подходящих вакансий нет, но я поспрашиваю кое у кого, думаю, что-нибудь найдется. Возможно, уже к вечеру наклюнется для вас работенка.

— К вечеру? — не поверила я собственным ушам.

— Но больше тысячи долларов не обещаю, — предупредил он.

У меня даже дух перехватило: тысяча долларов, да я согласна и на сумму, вполовину меньшую!

Еще банкир поинтересовался моими знаниями-умениями, а также где я работала в последнее время. Я, потупившись, сообщила, что владею немецким в совершенстве и английским удовлетворительно, имею навыки делопроизводства и работы на компьютере.

— Ну, тогда вообще без проблем, — заверил нас с Нинон банкир, сдержанно попрощался и удалился.

Мы, исполненные искренней благодарности, проводили его до калитки, пронаблюдали, как он уселся в черный лимузин, и еще долго смотрели вслед, думая о том, что на белом свете, слава богу, хватает отзывчивых людей.

— Не зря, выходит, мы его спасали, — нарушила затянувшуюся паузу Нинон.

— Выходит, — согласилась я и хотела добавить, что ни одной минуты не жалею, что целый вечер носилась по банкирскому дому с чайником, но осеклась. Совсем недалеко, возле дачи поэта-песенника, я разглядела знакомый силуэт, и стрелка моего внутреннего барометра переместилась в положение «пасмурно». Черт, да ведь это же он, мужчина моих несбывшихся снов, он же следователь по особо важным делам. Навеки он здесь поселился, что ли?

— Что там? — немедленно насторожилась Нинон, чутко уловившая перемену в моем настроении.

— Кажется, у поэта-песенника гости, — процедила я сквозь зубы.

— Гости? Женщина, конечно? — заинтересовалась Нинон.

— Если бы… — уныло сообщила я. — Это следователь.

— Ну вот, — плаксивым голосом сказала Нинон, — я так и знала. Сейчас этот любознательный гад точно расспрашивает Широкорядова о Лизе, а я опять в дерьме. Широкорядов не дурак и сразу поймет, кто проболтался.

Я поспешила ее успокоить:

— С чего ты взяла, что он подумает на тебя? Если на то пошло, то проболтаться могли и Ленчик, и Ксюша, и безголосые «чернобурки». А кроме того, если бы ты не рассказала все следователю, он мог бы привлечь тебя за лжесвидетельство или припаять что похуже.

— И то верно, — невесело согласилась Нинон, — ну чем, чем я виновата? Тем, что вынуждена торчать здесь и быть в курсе всех этих ужасов? Ох, скорее бы они разобрались, что к чему. Кстати, я вообще не очень хорошо понимаю, в какую сторону движется следствие и движется ли вообще.

Я усмехнулась:

— Смешно ты выражаешься: движется. Прямо как возмущенная общественность.

— А я и есть возмущенная общественность, кто же я еще? — ничуть не смутилась Нинон. — И ты, между прочим, тоже. Мы здесь подвергаемся опасности, находясь при этом в полном неведении. Наша милиция должна нас защищать и успокаивать, а этот следователь, что он делает? Только страху нагнетает! Ходит тут с загадочной миной, а у всех душа не на месте. Сначала они арестовали Остроглазова, потом выпустили. Упрятали в кутузку шабашника, потому что нашли у него Иркины часы, но и его, того и гляди, выпустят на свободу с чистой совестью. Так кто же тогда убил банкирскую супружницу? И вообще, разбирается ли в этом кто-нибудь? У меня, например, такое чувство, что теперь все внимание следователя переместилось на пожар и эту идиотку Лизу.

— Пожалуй, у меня тоже, — вынужденно согласилась я. — Хотя… Может, это все как-нибудь связано?

— Может, и так. — Нинон по-прежнему кипела благородным возмущением. — Только нас почему-то никто не собирается ставить в известность.

— Ну-у, — протянула я, — а как же тайна следствия?

— Тайна тайной, но общественность должна быть в курсе всего, — твердо заявила Нинон, кого-то живо мне напомнив. Ах да, бессмертного управдома из «Бриллиантовой руки».

— Ага, — мрачно пошутила я. — Кто возьмет билетов пачку, тот получит водокачку.

— Что-что? — удивленно воззрилась на меня Нинон, которая, видимо, не уловила аналогии. Хотя, может, это и к лучшему, еще неизвестно, как бы ей понравилось мое сравнение.

Увлеченные дискуссией, мы настолько потеряли бдительность, что и не заметили, как подошел мой бывший любовник. В результате его появление оказалось таким неожиданным, что мы потеряли еще и дар речи.

— Здравствуйте, уважаемые! — поприветствовал нас этот подлый трус, скрывающийся под мужественной личиной следователя по особо важным делам.