Маньяк. (СИ)

   -Это он отбивные делал. А это фарш. И котлеты.

   Немедленно объявили Колю в розыск. Но его нигде не могли найти и поймать.

   По авиационным и железнодорожным билетам он из Калининградской области не выезжал. Так как прошло уже больше полутора суток, а его все еще не могли найти. Подняли всех, кого только можно. Колю объявили в федеральный розыск. Стали проверять все лодки и катера, не мог ли он уплыть на них в Польшу или в соседнюю Швецию.

   Следователи сбились с ног. Выяснились новые жуткие подробности. Оказалось, что Свекольников не только жарил котлетки, но и торговал человеческим мясом.

   На улице Восточной нашли Жалакявичуса Виктора Витусовича, купившего у Коли шесть килограммов мяса. Жалакявичус жил на Восточной 21 в большом белом четырехэтажном доме на четвертом этаже. Это был высокий тридцатидевятилетний сангвиник, добродушный, веселый, с пышущим здоровьем лицом.

   По его словам, он встретил Свекольникова прямо напротив дома, на Тихорецкой, около гаражей, и тот сразу же предложил ему купить несколько килограммов хорошего свежего мяса. По словам Жалакявичуса, у Свекольникова этого мяса было в два раза больше. Он нес его в двух руках, в двух пакетах, и продал половину за 900 рублей; как оказалось всего около шести килограммов.

   Свекольникова Жалакявичус знал раньше, поэтому не о чем его не спросил и не удивился. Мясо это Жалакявичус со своей семьей на праздниках съел, почти ничего не осталось. Что это за мясо, Жалакявичус не интересовался.

   И это мясо не имело ничего общего с кровью женщины в бункере на поддонах!

   Между тем Свекольникова никак не могли найти. Он пропал. На уши были поставлены все работники милиции, стукачи и также работники госбезопасности. Генерал Мартынов лично курировал следствие. Так прошло два дня, три дня, и четыре дня.

   Но на четвертый день Свекольников появился. Он, как ни в чем не бывало, приехал в Калининград. Он не знал что его ищут.

   Вместо того, чтобы отправиться домой, он пришел к школе, зная, что сегодня последний день занятий. Назавтра школа тоже еще работала, но Свекольников знал, что фактически занятий уже не будет, это последний день, и детей рано отправят по домам.

   Он встал в пустынном переулке, за кустом, с небольшой черной сумкой на плече, в которой кроме прочего были нож, молоток и пакеты. Рядом, за спиной, зияло окно черной дыры подвала.

   18

   Показалась Наташа. Она шла одна. Было видно как она пересекла стадион и одну минуту казалось, что она пойдет вдоль заросшей кустами и деревьями Октябрьской площади мимо двухэтажных домов, но она свернула в переулок. Свекольникова она не видела.

   Он неожиданно возник перед ней.

   - Опять ты! - сказала она. - Когда же ты перестанешь меня преследовать?

   - Я исправлюсь! - сказал Коля - Я перевоспитаюсь

   Ему нужно было, чтобы Наташа чуть-чуть отошла в сторону и встала между кустами, чтобы ее было не видно вдоль переулка и с улицы.

   - Я хочу у тебя что-то спросить, - сказал он.

   - Как пройти в библиотеку?.. Ты у меня уже спрашивал.

   - Ну, это тогда была шутка. Нет. Я хочу спросить другое.

   - А ты перестанешь меня преследовать?

   - Конечно, - сказал Коля - Да.

   Он взял Наташу за локоть и легким движением отвел ее на два шага в сторону. Он быстро и как бы шутливо полуобхватил ее и тут Наташа вдруг громко и резко вскрикнула. Это был как бы шутливый , но громкий и резкий девчоночий крик, он означал: "Не подходи!"

   Тут же из дома из подъезда, или с улицы Павлика Морозова прибежал какой-то работяга, здоровый сильный мужик, ударил Колю резко в плечо, и спросил:

   - Тебе что от нее нужно? Ты что пристаешь?

   - Ничего. - сказал Коля, - Я не пристаю.

   Он вынужден был простоять несколько минут, пока Наташа не ушла на Павлика Морозова.

   - Еще раз к ней подойдешь, убью. Понял? - работяга злобно и внимательно посмотрел Коле в глаза. - Еще раз тебя тут увижу, убью. Понял?..

   - Понял, - сказал Коля.

   Но ушел он недалеко. Его взяли у парикмахерской, напротив церкви, прямо у кинотеатра "Родина." Он так был поражен неожиданностью ареста, что при задержании не оказал никакого сопротивления.

   Когда четыре мента везли Колю в зарешеченном "Газике" по Киевской и "козел" на минуту остановился перед переездом через железнодорожный путь на Момоново, Коля вдруг ощутил великую тоску. Сквозь решетку он увидел, что на Садовой люди гуляют в садах, пьют на "шашлыке" пиво и вино, там стоят две белых детских коляски. И он услышал хорошо знакомую пeсню:

   - Не манди! Не манди! Неман дивная река!..

   О, какая же тоска его оглушила!

   В милиции все вокруг него забегали.

   Сначала Колю посадили в небольшую комнатку, отдельно от "обезьянника". Но через пять минут зашли четыре мента, надели наручники и повели на второй этаж, в комнату начальника. Подполковник полиции сидел во главе стола, поставленного буквой Т. Рядом с ним стояли майор и два опера.

   Колю ввели и поставили у стены. Коля растерялся, от неожиданности ноги у него дрожали.

   - Можно сесть? - спросил он.

   Подполковник минуту молчал.

   - Садись.

   Коля сел на стул. Он увидел, что его внимательно рассматривают.