Маньяками не рождаются

— Хорошо. Только можно завтра. У меня сейчас уезжает жена, и я должен её проводить. Поезд через два часа.

— Хорошо. Утром мы вас ждем в отделении. Майор Иванов. Капитан Подрезов.

— Приду обязательно.

Знаешь, что я думаю по этому поводу? — спросил Юра Василия.

— Понятия не имею.

— Наша девочка кувыркается где-то с мужичком, а мы ищем её.

Может уже не кувыркается, а спокойно лежит где-нибудь в подвале.

— Типун тебе на язык.

— Согласен.

* * *

Вера стояла у окна и смотрела вслед уходящему Васильку. Он теперь ежедневно навещал её. Это стало необходимым и она считала минуты до его прихода. Нет, не потому, что он рассказывал ей о дочери, а потому, что он вдруг стал частью её существа. Ей хотелось защитить этого мальчика от жестокостей жизни. Кто-кто, а она понимала, что такое одиночество, когда у тебя есть родные и одновременно как бы их нет. Сегодня она твёрдо решила поговорить с главврачом. Войдя в его кабинет, остановилась в нерешительности. Он пригласил женщину сесть.

— Ответьте мне прямо, если это возможно: вы считаете меня нормальной?

— Конечно, абсолютно нормальной. А срыв — лишь стечение обстоятельств, крайне неблагоприятных. Тут любой мужчина бы скис, а вы выстояли.

— Спасибо. Я решила усыновить мальчика, который приходит ко мне.

Доктор откинулся на спинку кресла. Для него это было полной неожиданностью.

— Рад слышать. Это значит, что вы полностью победили свою депрессию, если у вас возникла необходимость о ком-то заботиться.

— Я юрист и понимаю, что могут возникнуть преграды с усыновлением.

— Я постараюсь вам помочь. Единственное, что сейчас вам срочно необходимо, это решить вопрос с работой. Иначе мальчика не отдадут. Справку, которую требуют из психдиспансера у всех усыновителей, я вам дам. Я ручаюсь, что вы хороший человек и временное нахождение у нас, не является причиной отказа в вашем желании.

— Этот мальчик перевернул мою жизнь. Он рассказал, как дети в детдоме нуждаются в человеческом общении, ласке, им необходимо тепло дома, чтобы не толпу, а именно его одного пожалели, приласкали, любили. И мне стало стыдно за себя, здоровую физически женщину, из-за клеветы, чуть не лишившую себя жизни. Он показал мне мое ничтожество эгоистичности поступка. Причинила боль родным. Но теперь всё.

— Вера Геннадьевна, вы можете спокойно идти домой. А в отношении вашей работы, я тоже помогу вам. Мой сын заместитель главы администрации города. Я попрошу его устроить вас так, чтобы можно было прожить с ребёнком. Немедленно свяжусь с ним и завтра же сообщу результаты. И с усыновлением он может помощь нам, поскольку органы попечительства подчиняются администрации.

— Как мне вас отблагодарить, доктор?

— Вашей чудной улыбкой и сознанием того, что я смог помочь хорошим людям, вам и вашему будущему сыну.

— До свидания, доктор.

— Прощайте здесь, и здравствуйте в новой жизни.

Вера через час уже направлялась к подъезду своего дома. Она не сообщила родным о своем приходе, хотела сделать для отца сюрприз. Мать вряд ли обрадуется появлению домой дочери.

— Доченька, как хорошо, что ты дома, а мы собирались к тебе.

— Уже и сумку приготовила, — сказала выходя с кухни мать.

— Доктор отпустил меня.

— Тебе только что звонили из администрации, заместитель, сказал что перезвонит еще.

— Хорошо, — ответила Вера. — Это в отношении моей работы.

Вскоре раздался звонок.

— Алло. Меня зовут Виктор Николаевич. Я по просьбе доктора.

— Слушаю Вас.

— У нас есть место юриста в администрации. Если вы согласитесь, завтра в 9-оо я вас жду. Второй этаж, приемная.

— Я обязательно приду. Спасибо вам за заботу.

— Ну вот, кажется я нашла себе работу и если завтра пройдёт всё хорошо, буду работать в администрации города юристом.

— Отлично, дочурка. Отлично.

— Я хочу вам сказать, что решила усыновить мальчика, вы его знаете, видели в больнице у меня постоянно.

— Рехнулась, — грубо спросила мать. У тебя дочь отобрали.

— Как отобрали, так и вернут.

— Правильно дочка, они ведь дружат между собой.

— Кормить чем будешь, несчастная? — спросила мать.

— У тебя не попрошу.

— А я и не собираюсь выкармливать разных подкидышей. Кто-то нарожает и бросает, а ты подбираешь.

— Прекрати, — прикрикнул на жену Геннадий Алексеевич.

— Я правду говорю.

— Твоя правда хуже змеиного яда.

— Значит я змея, по твоему.

— Ты хуже. Змея безмозглая, сознательно жалишь людей. И кого? Родную дочь.

Таисья Васильевна пошла в кухню проливать слёзы. Её всхлипывания и причитания, что-то вроде, сироты горемычной при родном муже и дочери, никто не слушал.

— Как ты всю жизнь можешь терпеть такое отношение?

— Сам не понимаю. Сколько раз уходил, опять возвращался. Рабская психология души русской. Терпение, терпение, терпение.

— А если оно лопнет?

— В истории много примеров когда у русского мужика терпение лопалось. Тогда он брал дубину и крушил все вокруг. Потому-то и непобедимым является.

— Зачем тратить силу духа на третирование по мелочам?