Маньяки

— В чем дело, любимый? Я думала, тебе нравится грубость? — Спрашиваю я. — Но, между нами говоря, если бы ты не прикоснулся ко мне, я бы нашла другой способ покончить с тобой. Ты мог бы умереть со своим мужским достоинством там, где ему и положено быть, но я тебе не принадлежа, а мужчинам, которые трогают то, что им не принадлежит, нужно преподать урок, даже если они уже не смогут исправить свои ошибки.

Я щелкаю по кончику его члена, проверяя приток крови, и ухмыляюсь, когда он вздрагивает, заставляя каждый из гвоздей сдвинуться внутри его тела. Я жду мгновение, пока резинка сделает свое дело, и улыбаюсь мудаку, играя в свою собственную извращенную игру.

— Хикори-дикори-док, — ухмыляюсь я. — Джованни теряет свой член.

Маркус приглушенно смеется позади меня, и я оглядываюсь через плечо, снова встречая его взгляд, мои брови вскидываются от самодовольства, и, черт возьми, если это делает меня такой же ненормальной, как и он, то так тому и быть.

Роман скрещивает руки на груди и прислоняется спиной к стене, готовый наблюдать, как погибает его отец, со скучающим выражением на точеном лице, в то время как руки Леви нервно упираются в бока, так как предвкушение медленно убивает его.

Поворачиваясь обратно к Джованни, я снимаю ножницы с гвоздя, торчащего у него между ребер, и просовываю пальцы в ручки.

— Просто чтобы ты знал, — шепчу я, встречаясь с его одноглазым испуганным взглядом. — Я собираюсь действовать аккуратно и медленно.

Сжимая его член, я открываю ножницы и прижимаю холодный металл к основанию его члена. В конце концов, я хочу получить от него как можно больше, если для него будет отведено особое место на моей полке с трофеями, которую Роман, без сомнения, соорудит для меня.

Джованни судорожно втягивает воздух, его глаза широко открыты и наполнены непролитыми слезами и страхом, и в этот момент я отправляю это шоу в турне. Я сжимаю ножницы, наблюдая, как острые лезвия впиваются в его плоть. Джованни кричит, и это звучит для моих ушей как сладчайшая музыка.

Льется кровь, и я морщусь. Возможно, мне следовало подождать немного дольше, чтобы резинка успела сделать свое дело, но, черт возьми, у меня есть перчатки. Раскрыв ножницы, я сжимаю их снова и снова, и, хотя лезвия острые, мне все равно нужно несколько попыток, чтобы пройти сквозь плоть и мышцы.

В лучшем случае это грубая работа, но это лучшее удовольствие, которое я когда-либо получала, и когда его член наконец оказывается в моей руке, а яйца все еще прикреплены к нему, я поднимаю взгляд и вижу, что он бледен, как привидение, и на грани обморока. Он долго не протянет, и какая-то часть меня ненавидит, что это произойдет так быстро. Весь смысл резинки заключался в том, чтобы я могла оттянуть этот момент, но что есть, то есть.

Оборачиваясь, я встречаюсь взглядом с Романом, прежде чем отправить ампутированный член в полет.

— Лови.

Его рефлексы заставляют его руку взметнуться и поймать член в воздухе, прежде чем его лицо бледнеет, и он бросает его в Маркуса, у которого явно нет проблем с тем, чтобы держать в руках вялый член своего отца.

— Черт возьми, детка. Это не круто, — говорит он, и его лицо морщится от отвращения. — И теперь мне нужно в душ.

— Подожди, — говорю я, делая паузу и обеспокоенно глядя на него. — Ты не планировал принять душ после этого? И ты собирался позволить мне трахнуть тебя? Отвратительно, Роман.

Он закатывает глаза и фыркает, вероятно, с остроумным комментарием на кончике языка, но Маркус смеется и прижимает окровавленный член ко лбу Романа.

— Послушай, детка. Роман действительно мудак.

Кулак Романа никогда не двигался быстрее. Он наносит жестокий удар в челюсть Маркуса, отправляя его в полет через всю комнату, но тот не смеет уронить член. Я собираюсь выругаться на Романа, но он уже пересекает обитую войлоком камеру, выворачивая свои кишки в таз, а на лбу у него брызги крови.

Я качаю головой и поворачиваюсь обратно к Джованни, пока мальчики приходят в себя.

— Честно говоря, — говорю я ребятам, — я не задумывалась о чем-то большем, чем отрезать ему член, но мне кажется неправильным убивать его, когда вы все заслуживаете этого гораздо больше.

Леви прижимается ко мне сзади, его руки на моей талии, и он вдыхает мой запах вместе с запахом крови в воздухе.

— Что ты хочешь сделать? Выбор за тобой.

Все варианты проносятся в моей голове, пока я смотрю, как Джованни начинает истекать кровью. Он слаб и ни за что на свете не сможет сопротивляться. Убийство со стороны мальчиков кажется милосердным, слишком легким.

— Дилл, — наконец произношу я, вспоминая тот день, когда я побежала за ним в лес за особняком ДеАнджелисов. — Он тоже заслуживает того, чтобы получить свой кусок.

Леви кивает и отходит от меня.

— Считай, что дело сделано.

Леви выходит из камеры, и я смотрю, как он идет к маленькому лифту. Он нажимает кнопку и через несколько мгновений исчезает.