Маньяки

— Совершенно верно, Джованни ДеАнджелис только что открыл заднюю дверь прямо в сердце твоей империи, и ты ни черта не можешь с этим поделать.

Паника сквозит в ее взгляде, дикая и непредсказуемая, и в мгновение ока она выхватывает пистолет из кобуры, пристегнутой к бедру. Мои глаза расширяются, а время, кажется, замедляется.

Миллион вещей происходит одновременно.

Она поднимает пистолет и целится мне прямо между глаз, как раз в тот момент, когда рука Романа хватается за мою, сильно дергая меня. Маркус нажимает на спусковой крючок как раз в тот момент, когда Зик отталкивает Джию с дороги, но не раньше, чем она стреляет из своего собственного оружия, посылая пулю в нашу сторону. Леви бросается вперед, ловя пулю в плечо как раз в тот момент, когда Зик падает на землю, а пули, предназначенные Джии, теперь вонзились ему в грудь.

Из моей груди вырывается мучительный крик, а Джиа смотрит на Зика, в ее глазах на мгновение мелькает ужас, прежде чем она игнорирует его и вскакивает на ноги.

Роман бросается на защиту меня и Леви, бесстрашно стоя перед теми, кого он любит.

— УБЕДИСЬ, ЧТО ОН ЖИВ, — кричит Роман мне, вытянув пистолет перед собой, готовый сделать столько выстрелов, сколько сможет, если до этого дойдет, но их слишком много. Если Джиа решит превратить это в гребаную войну, мы падем.

Опустившись на колени, я бросаюсь к Леви. Кровь заливает землю, и меня охватывает страх.

— ЛЕВИ? — Я плачу, прижимая руку к пулевому ранению и пытаясь остановить кровотечение. — Пожалуйста, будь в порядке. Пожалуйста, будь в порядке.

Он стонет — его боль разрывает меня на части.

— ЧЕРТ, — рычит он, выплевывая это слово сквозь сжатые челюсти. — Я В ПОРЯДКЕ. Я В ПОРЯДКЕ.

— Их слишком много, — кричит нам Роман, когда Джиа поднимает руку — молчаливый сигнал своей армии начинать наступление на нас. — ЛЕВИ, — зовет Роман, отчаянно нуждаясь в какой-нибудь поддержке, кроме Маркуса, спрятавшегося на крыше.

Леви вскакивает на ноги, и когда я бросаюсь между ними, их огромные плечи отбрасывают меня назад. Кровь пропитывает футболку Леви, и я понимаю, что он не сможет долго с этим справляться, особенно после того дерьма, от которого он еще не до конца оправился.

Армия Джии стоит у нее за спиной, двое мужчин хватают Зика за руки и тащат его обратно в толпу, а она в чистой ярости смотрит на нас.

— Отдайте ее, — командует Джиа, на мгновение забывая, с кем, черт возьми, она разговаривает.

Роман усмехается.

— Приди и возьми ее.

Вот черт.

И этот мудак предупреждал меня, чтобы я не провоцировала ее. Он только что открыто пригласил ее атаковать.

Приготовившись к тому, что это будет бой всей моей жизни, Джиа медленно начинает переводить взгляд с меня на мальчиков. В ее глазах пляшет любопытство, и я напрягаюсь, когда понимаю, что игры далеки не закончены. У нее был момент паники и истерика, но теперь свирепый лидер семьи Моретти вернулся, и она снова может ясно видеть мир.

— Я заключу с тобой сделку, — говорит она, не сводя с меня глаз, но ее слова адресованы двум мужчинам, стоящим передо мной. — Один из знаменитых братьев ДеАнджелис пойдет со мной, и я сохраню ей жизнь… пока.

Я усмехаюсь себе под нос.

— Она чертовски ненормальная.

Ни за что на свете.

Я смотрю сквозь плечи мальчиков, готовясь сказать ей, чтобы она пошла и трахнула осла, когда плечи Романа опускаются, и Леви поворачивается ко мне. Я нахмуриваю брови и смотрю на него, когда он делает шаг ко мне, берет мое лицо в свои большие ладони и прижимается губами к моим.

— Я люблю тебя, — говорит он, встречая мой взгляд с преданной яростью, которая убивает меня изнутри.

— Какого черта ты делаешь? — Спрашиваю я, глядя на него так, словно он сошел с ума. — Не смей уходить от меня. Она играет с нами. Она делает это только для того, чтобы выманить меня.

Леви улыбается, притягивая меня к своей груди и крепко прижимая к себе.

— Я знаю, Шейн. Я, блядь, знаю, и поэтому ты не можешь прийти за мной.

Я смотрю ему в глаза, отчаяние наполняет мои вены, как свинец, раздавливая меня. Он отстраняется, и, прежде чем я успеваю опомниться, руки Романа обнимают меня за талию, крепко сжимая… слишком крепко. Леви отходит, и я качаю головой, мои глаза наполняются слезами.

— Нет, — кричу я ему. — НЕТ. ЛЕВИ.

— Прости меня, Шейн. Я чертовски люблю тебя всем, чем я являюсь, и если пожертвовать собой в угоду Джии Моретти — это то, что нужно, чтобы ты и мои братья сегодня выжили, то я так и поступлю. Ты понимаешь меня? Я люблю тебя, Шейн. Не делай глупостей.

Я пытаюсь вырваться из объятий Романа, но его хватка усиливается, и он начинает тащить меня обратно к лестнице.

— ОТПУСТИ МЕНЯ, — кричу я, вцепившись в его руку, пока Леви наблюдает за мной, с сердцем в руках.

— Скажи это, — просит Леви.

Я качаю головой, слезы текут по моему лицу.

— Не смей этого делать. Не поступай так со мной.

— Скажи это, — требует он.

Мое сердце разрывается, и из горла вырывается тяжелое рыдание.