Маньяки: охотники на людей

В декабре 1985 года во время обыска в помещении клуба «Чергид» были обнаружены кинопленки— сотни метров пленок, кипы фотографий, которые изобличали маньяка. На пленках были запечатлены ужасные опыты Сливко, убийства и расчленение детей, на фотографиях — расчлененные тела детей.

После ареста Сливко стал давать признательные показания и рассказал об убийствах семи детей. Показал места убийств, места захоронения останков.

Психиатрическая экспертиза Сливко — а она проводилась дважды, в том числе и в знаменитом Институте Сербского, — признала его вменяемым. Было также отмечено, что обследуемый страдает органической психопатией. Кроме того, в заключении экспертов-психиатров указывалось наличие у Сливко целого ряда сексуальных перверсий — педофилии, садизма, некрофилии, фетишизма, вампиризма, пиромании…

Процесс по делу Сливко состоялся в июне 1986 года. Суд приговорил Анатолия Сливко к высшей мере наказания.

Когда Анатолий Сливко после суда и вынесения приговора находился в камере смертников в Новочеркасской тюрьме, у него побывал следователь по особо важным делам И. М. Костоев, в то время занимавшийся делом Андрея Чикатило.

В своей книге «Россия: преступный мир», рассказывая о встрече со Сливко, И. М. Костоев писал:

«…Встреча со Сливко кое-что открыла мне. Я понял, что при всей извращенности тот, кого мы ищем, с виду выглядит как самый обычный человек. Не исключено, что у него есть семья, дети. А еще есть вторая, никому не видимая жизнь…».

О второй, никому не видимой жизни Анатолия Сливко никто не подозревал более двадцати лет. До тех пор, когда его не разоблачили — почти случайно, никому и в голову не могло прийти, что человек, столько времени и сил уделяющий работе с детьми, — убийца.

В обычной школьной тетради, которую оставил Сливко следователь, смертник написал аккуратным почерком историю своей жизни и своих ужасных преступлений. Через несколько часов после второй встречи со следователем И. М. Костоевым Анатолия Сливко, который провел в камере смертников три года, расстреляли.

Ричард Спек — массовый убийца № 1

В ночь с 13 на 14 июля 1966 года в Чикаго было совершено преступление, о котором вскоре узнал не только весь город, но и вся Америка. Мало того, это преступление вошло в печальную летопись самых кровавых преступлений в качестве одного из «классических» примеров массовых убийств.

Имя преступника, учинившего кровавую бойню, стало не менее известным, чем имена таких убийц, как Чарльз Уитмен, Тед Банди, Эд Кемпер, Джон Гейси… Этот список можно было бы, к глубокому сожалению, продолжить… И добавить к именам американцев, обретших геростратову славу еще при жизни, имена англичан или французов — или, например, колумбийцев. Или «последователей» Ричарда Спека и Чарльза Уитмена, которым не давала спать спокойно «слава» их кумиров…

По классификации ФБР к массовым убийствам относятся совершенные в течение короткого времени, под влиянием аффекта, групповые убийства. Преступление совершается в одном месте, в течение достаточно короткого промежутка времени — продолжительностью до нескольких часов. Одной из главных характеристик массового убийства является отсутствие у преступника периода эмоционального охлаждения между эпизодами преступного деяния.

Кошмар в общежитии колледжа

Массовое убийство в Чикаго было совершено в доме, в котором размещалось общежитие медицинского колледжа. Дом находился на 100 Восточной улице, это было невысокое строение с внутренним двориком. Практически напротив располагалось внушительное здание Морского Союза. Компании, занимающиеся фрахтом судов, страховые компании, компании по подбору персонала для судов, плавающих по Великим Озерам, — все это находилось рядом со скромным общежитием медицинского колледжа. Как выяснилось позже, такое «соседство» определенным образом сыграло свою роковую роль в произошедшем…

14 июля, ранним утром, прохожие и жители соседних домов услышали крики, доносящиеся с балкона общежития, и увидели девушку, которая, казалось, «была не в себе». К тому же она недостаточно хорошо знала английский, так что было не совсем понятно, в чем, собственно, дело.

Все это не особенно удивило окружающих поначалу — студенческая молодежь тех времен отличалась «простотой нравов» и любовью к неумеренному употреблению спиртного, и не только. Когда же в дело пришлось вмешаться полиции, причина такого странного поведения студентки потрясла даже несколько попривыкших за годы своей тяжелой работы ко всяким ужасам полицейских.

Как рассказывали позже газетчикам полицейские, явившиеся по вызову в общежитие, то, что они там увидели, было похоже на бойню. Или на фильм ужасов — только действительность была пострашнее киношной.