Манящая тайна

Он сделал к ней шаг, и его тотчас обволокло ее чудесным запахом. Темпл взял ее за плечи и прижал к груди.

— Должен признаться, мне всегда нравилось сочетание красоты и дерзости, — прошептал он ей в ухо, с удовольствием ощущая, как она затаила дыхание. — Может быть, мы все-таки заключим сделку?

— О моем теле речь не идет.

Жаль. Она чертовски бесстыдна, и одна ночь с ней могла бы дать ей все, чего она добивалась.

— В таком случае… Что же заставляет тебя думать, что меня заинтересует сделка с тобой?

Она поколебалась. Секунду. Нет, меньше. И выпалила:

— Потому что вам нужно то, что я предлагаю.

— Я богат как Крез, милашка. И если ты не предлагаешь мне себя, то меня не интересует все остальное. Все остальное я могу получить и сам.

Он снова повернул к дому, но успел сделать лишь несколько шагов, когда она крикнула:

— Даже полное оправдание?!

Темпл замер.

Оправдание…

Сколько раз он мысленно произносил это слово? Сколько раз он пробовал произнести его вслух — негромко, очень тихо, лежа бессонными ночами в постели, когда лишь чувство вины и гнев составляли ему компанию?

Оправдание…

Это слово вспыхнуло в нем, и потребовалось время, чтобы разобраться в своих чувствах. «Она опасна, — промелькнуло у него. — Нужно уходить».

И все-таки…

Темпл метнулся к ней и сильной рукой сжал ее запястья. Не обратив внимания на ее резкий вдох, он потащил незнакомку по улице, к пятну света от лампы, горевшей на крыльце его дома.

Подняв обтянутую перчаткой руку к ее лицу, он повернул его к свету и всмотрелся. Кожа женщины покраснела от холодного ночного воздуха, а ясные глаза были широко распахнуты и полны искренности. Причем глаза эти — один голубой, другой зеленый.

Слишком необычно.

Слишком памятно.

Она попыталась вырваться, но Темпл еще сильнее сжал ее подбородок.

— Кто твой брат? — спросил он.

Она судорожно сглотнула. Он ощутил это не только рукой, но и всем телом. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем прозвучал ответ:

— Кристофер Лоув.

Имя это словно огнем обожгло. Темпл мгновенно отпустил ее и в ужасе отпрянул.

Оправдание…

Он помотал головой и прохрипел:

— Так ты… — Темпл замолчал. А она зажмурилась, не в силах встретиться с ним взглядом. Нет! Этого не может быть! — Посмотри на меня.

Тут она выпрямилась и пристально посмотрела ему в глаза.

«Господи!» — мысленно воскликнул Темпл.

— Говори. Кто ты?

— Я Мара Лоув.

Но этого не может быть.

— Ты мертва.

Она покачала головой, и ее золотисто-каштановые волосы в пятне света вспыхнули красным.

— Я жива.

Все в нем словно оцепенело. Все то, что бурлило столько лет. А затем все взревело, как сама преисподняя.

Он повернулся к двери, чтобы отпереть ее, чтобы сделать хоть что-нибудь, — лишь бы сдержать гнев. Замки один за другим поддавались его рывкам, щелкая и лязгая.

— Так как же, ваша светлость?

Эти слова вернули его к действительности. Ваша светлость… Титул, для которого он был рожден. Теперь этот титул наконец-то принадлежал ему. Он стал подарком от той, которая его отняла. Его светлость, герцог Ламонт…

Темпл широко распахнул дверь и повернулся лицом к женщине, изменившей его жизнь. Разрушившей его жизнь.

— Значит… Мара Лоув? — Имя это прозвучало так, словно выплыло из далеких глубин истории.

Она кивнула:

— Да, совершенно верно.

Темпл коротко резко хохотнул — только на это он сейчас был способен. Мара в замешательстве взглянула на него, и он, насмешливо поклонившись ей, проговорил:

— Мои извинения. Видите ли, не каждый день убийца встречает свою жертву.

Она вскинула подбородок.

— Вы меня не убивали! — Она произнесла это тихо, решительно и отважно — этой отвагой он мог бы восхититься. Эту отвагу ему следовало бы возненавидеть.

Значит, он ее не убивал? О Боже, какое облегчение!

Так… Но черт побери, что же тогда произошло?

Темпл шагнул в сторону и указал в темный коридор за дверью.

— Входите. — Это была не просьба.

Мара колебалась, и в какой-то миг ему показалось, что она убежит.

Не убежала, глупая девчонка. Хотя ей следовало убежать.

Она протиснулась мимо него, задев юбками его сапоги, и это прикосновение напомнило ему, что она — из плоти и крови, что она жива и теперь принадлежит ему.

Глава 2

Когда дверь захлопнулась и лязг замков подчеркнул тишину этого темного дома, Мара вдруг подумала, что совершила величайшую ошибку в своей жизни. А это кое о чем говорило, — если учесть, что через две недели после своего шестнадцатилетия она сбежала из-под венца и при этом подвела сына своего жениха под ложное обвинение в убийстве.

Его сына, который теперь наверняка подумывал: не превратить ли это ложное обвинение в правду?

Его сына, имевшего полное право впасть в ярость.

Его сына, рядом с которым она сейчас стояла в неприятно узком коридоре. Наедине. Глухой ночью.

И сердце Мары в этом замкнутом пространстве бешено колотилось. Казалось, каждая клеточка ее тела вопила: «Беги!»

Но бежать она не могла. Брат сделал побег невозможным. Колесо судьбы повернулось. Ее сюда привело отчаяние. Настало время встретиться лицом к лицу с прошлым. Встретиться лицом к лицу… с ним.