Манящий абрис смерти (СИ)

Я потрясено молчала: откуда этой женщине знать мои мысли, чувства, эмоции? Мои ночные посиделки на крыше были хороши для меня тем, что я могла безнаказанно наблюдать за людьми на улице. Полуночниками и любителями разной жизни, работягами, идущими на смену или представителями преступного мира. Кстати, благодаря моим наблюдениям, была раскрыта мелкая уличная кража. Тогда мне пришлось несколько раз посетить отделение полиции, место насыщенное отрицательными эмоциями и весьма для меня неприятное, но дело того стоило. Наш участковый, молодой выпускник полицейской академии Максим, даже посетовал, что ставка эмпата не предусмотрена в отделении, тогда поимка многих преступников была бы дело времени, но я лишь молча улыбалась, в этой атмосфере постоянной злости и горя долго бы я не выдержала. И спустя какое-то время Максим перестал шутить на эту тему.

— Ты хочешь спросить меня откуда я это знаю, — продолжала Елизавета Рудольфовна, — опыт, житейский опыт, — вздохнула она, — и, конечно, наблюдательность. Серый цвет лица, воспалённые глаза, тоненькая фигурка, скупые движения, привычка отмалчиваться. Все это говорит о замкнутости твоей жизни. Никакой магии, только привычка делать выводы. Но Стефану нужно заботиться о ком-то, его угнетает пустота его жизни, хотя он никогда в этом не признается.

— А причём здесь Стефан? — я была смущена и растеряна.

Елизавета Рудольфовна вновь подлита мне чай, довольно вкусный, в нем чувствовались нотки имбиря, чёрной смородины и апельсина. Взрыв витаминов и энергии.

— Он мне как сын, я всегда буду волноваться за него. Никогда прежде он не знакомил со мной своих девушек, даже когда я случайно встречала их у него дома или на улице. Ваше появление здесь говорит о том, что он принял тебя как свою половину. И у меня нет причин не поступить так же.

— Откуда такая уверенность во мне? С чего вы взяли, что мне нужен Стефан? — я шипела ей это прямо в лицо.

— Не только он тебе, вы нужны друг другу. Иначе ты однажды просто исчезнешь, растворишься в этой жизни. А Стефан никогда не найдёт в себе силы изменить свою реальность…

— Признаться, я вас не понимаю, какая реальность, о чем вы?

Но хозяйка уже засуетилась и, подхватившись, начала собирать со стола, я еле успела ухватить вкуснющее печенье.

— Не обращай внимание, Нина, наболтала лишнего, ещё сны будут плохие, иди спать, уже поздно.

Я недоуменно помедлила, но иных объяснений не последовало, поэтому я так же аккуратно как и пришла, вернулась в свою комнату и почти сразу уснула.

Солнечный лучик настырно пытался проникнуть сквозь мои веки, я улыбнулась и поняла, что полностью выспалась.

Я поднялась с кровати и, увидев своё опухшее со сна лицо, озаботилась вопросом умывания.

Облачилась в предложенный с вечера хозяйкой халат и прошла по дому в сторону ванны.

Со стороны кухни слышались голоса, один из них принадлежал Елизавете Рудольфовне, второй был похож на Стефана, но звучал глуховато.

— … может она пока здесь поживёт?

— Не думаю, что Нина согласится, для этого нет веских оснований, и ты это сам понимаешь.

— Понимаю, — сказал Стефан, это все же был он, — но не могу не беспокоиться.

Я, щурясь, вышла на залитую солнцем кухню, совмещенную с верандой, Елизавета Рудольфовна обернулась на мои шаги и замахала рукой, предлагая присесть, она была одна, а голос Стефана раздавался из магофона.

— Доброе утро. О чем вы говорите?

И тут же покраснела:

— Я не специально, просто в ванную шла и услышала.

— Не оправдывайся, наш Стефан великий перестраховщик. Возомнил, что тебе грозит опасность, — улыбнулась женщина.

— Да в чем дело-то?!

Тогда я впервые услышала о маньяке, предпочитающем убивать молодых девушек.

Стефан

День с самого раннего утра не задался. А может с ночи? Когда я оставил Нину переночевать у госпожи Неждановой, а сам поехал домой. И полночи проворочался на кровати, вспоминая и осмысливая прошедшей день и вечер в гостях. По большей части, мои мысли были о девушке с выразительными глазами. И эти мысли были не все невинными, что доставляло мне еще больший физический дискомфорт.