Манифест персонализма

а) Шкала ценностей для нас такова: приоритет жизненного над материальным, ценностей культуры — над жизненными ценностями; однако над всеми этими ценностями господствуют другие, те, которые мы повседневно ощущаем в радости, печали, любви и для выражения которых используем самые обычные слова, придавая им особую силу и значение; мы будем называть их ценностями любви, сердечности, милосердия. Эта шкала для некоторых из нас будет связана с существованием трансцендентного Boia и христианскими ценностями, но это ни в коем случае не означает, что она, в силу этого обстоятельства. закрыта для других наших товарищей.

Свободный выбор полагается как предварительное условие искреннего согласия с этими ценностями.

б) Эти ценности воплощены в личностях, предназначением которых является жизнь в целостном сообществе. Тот, кто развивает себя как личность, тем самым подготавливает сообщество. И, напротив, не может быть глубоких и прочных сообществ, кроме сообществ личностей Современный мир разрушил и то и другое. Претенциозный, эгоистический, формальный, абстрактный индивидуализм предлагает нам лишь карикатуру на личность. Капитализм и тоталитаризм предлагают нам лишь общество, основанное на угнетении и не имеющее никакого отношения к подлинной сопричастности. В противовес этим двум видам предательства по отношению к личности мы должны найти глубокие источники личности и сообщества и установить тот самый персоналистский и общностный строй, в котором они будут развиваться друг через друга.

Вот, собственно, то, что можно было бы назвать общими метафизическими принципами нашего сплочения. Идя к ним снизу и воплощая их, мы должны присоединить к ним конкретно-исторические суждения, касающиеся современного мира: об экономическом строе, о строе политическом, о ходе событий, развитии институтов.

Мы считаем, что две позиции четко определены, и эта определенность будет возрастать и в дальнейшем. Значит ли это, что они представляют собою всеобъемлющую систему, какой является религия? Нет, это было бы противоречием в себе. Ни для кого не секрет, что я здесь защищаю позицию христианства и что значительное число людей, объединенных, например, вокруг журнала «Эспри», являются христианами. Между тем христианин не может признавать никакой другой всеобъемлющей метафизики, кроме исповедуемого им христианства. Разве мог бы он прибегнуть к помощи какой-то другой метафизики?

Нет, мы придерживаемся иной точки зрения. Метафизические позиции, исторические суждения, необходимые для нашего сплочения, — это совсем другое, чем ревностно оберегаемая нами система. Эти метафизические позиции не следует рассматривать в качестве какого-то первичного отличительного признака, как то, чему каждый сохраняет верность, стыдясь одних своих поступков и не высказываясь по поводу других. Даже для многих из нас они не обладают достаточной силой, существуют сами по себе, потенциально. Они являются как бы образами, которые каждый может видеть с собственной точки зрения (отсюда и связь между ними), но которые не сможет отобразить никакое реально существующее зеркало. Следовательно, метафизические позиции могут нас одинаково ориентировать, но каждый из нас при этом будет ориентироваться на свою звезду и опираться на собственные ресурсы. Что же касается конкретных суждений, они не столь существенно связаны между собой; тем не менее в ходе скромного поиска, подчиненного скорее опыту, чем утопиям, принимаемым некоторыми за духовность, они могут составлять линию поведения, которая является вполне определенной, но постоянно развивающейся, аналогичной тем фактическим линиям, которые наука или антропология предлагают вниманию метафизика.

Таково это новое сплочение. По образу гражданского общества, которое мы противопоставляем либеральному и тоталитарным[39] обществам, мы охотно будем называть его, учитывая содержащийся в нем двоякий аспект, плюралистическим сплочением.