Читаем Манифест персонализма полностью

Порядок, дисциплина, авторитет — да. Мы не менее критично относимся к либеральной демократии, парламентской демократии. Jamfoetet{22}. Их демократия — это демократия рабов, отпущенных на свободу с опустошенной душой, обделенных хлебом насущным, подчиненных грубой силе денег, доведшей их до бунта. Порабощение — согласны. Но нельзя излечить от неосознаваемого рабства с помощью сознательно избранного рабства. Мистика вождя, которая повсюду стремится вытеснить мистику демократии (учтем это), создается намеренным отступничеством каждого человека от своего человеческого предназначения: инициатива, ответственность, личность — не на службе у универсальных ценностей, которые возвеличивают ее, а в руках одного человека, который получает свободу действовать и использует ее по своему усмотрению — либо потакая собственным слабостям и амбициям, либо взращивая предполагаемую гениальность; и в том и в другом случае он ставит себя выше любых институтов.

Можно ли сказать об этом человеке, что он получил свой мандат в результате плебисцита, а о фашизме, что это подлинная форма демократии? Да, но подобный плебисцит — это плебисцит нищеты, использующий нищету, чтобы дурачить нищету. Самым большим духовным жульничеством современности, безусловно, явилась деятельность агентов-провокаторов духовной революции, которая дала им возможность выдавать себя за людей, пекущихся об общем благе.

Так не побоимся же сказать, что в современных условиях проблемы демократии, проблемы авторитетной власти остаются пока еще неизученными и нерешенными.

Да, сколь бы совершенными ни были институты, от которых исходит власть и которые, собственно, и пользуются доверием, жизнь в них вдыхают только люди. Но эти люди не должны стоять над институтами, быть выше их законов, существовать отдельно от общества и пользоваться особыми благами и привилегиями. Они обязаны стоять на службе общества и пользоваться властью только в силу высшего закона, которому они подчиняются, и органической демократии личностей, которые поддерживают их руководящую роль. Проблема соотношения единичного и множественного стара как мир: единство власти мы находим не в легковесной абстракции правления одного человека, а в органической множественности ответственных людей. Да (и этого не следует скрывать), диктатура необходима всякой революции, в особенности революции духовной, чтобы нейтрализовать силы зла и склонить их на свою сторону. Либерализм является могильщиком свободы. Мы уже не можем довольствоваться иллюзорными свободами или пользоваться отживающими свой век свободами. Но такая диктатура может быть только временной и ограниченной. Она не должна вести к установлению духовной диктатуры одного государства или одной партии, а следовательно, к господству лжи, к духовному вакууму и верховенству ренегатов и льстецов. Наша формула такова: материальная диктатура, контролируемая насколько это необходимо, всеобщая духовная свобода. И если у нового государства есть собственная метафизика, то пусть оно, опираясь на свои идеи и свою веру, вступит в спор со всеми другими государствами.

Да, здесь существует органическая и функциональная иерархия. Но внимание! Мир денег разделил людей на два класса, один — класс эксплуататоров, другой — класс эксплуатируемых, и тот и другой более или менее осознают ту роль, которую им навязывают деньги, иногда вопреки их собственным желаниям. Первым — легкая жизнь, уважение, досуг, культура, руководящие посты. Вторым — подневольный труд, ограниченное образование, наследственная посредственность. Среди первых есть, понятно, такие, кто считает это в порядке вещей. Иногда им случается «желать блага народу», высказываться в пользу более гармоничного или более нравственного строя, но надо быть начеку, когда они лживо выдают себя за «добрых богачей», отличающихся от «богачей злых», и предлагают свои услуги в качестве армии спасения. Скажем сразу: эти люди так и не поняли, что бедность является царственной особой и что духовному человеку чуждо какое бы то ни было обособление. Когда они объявляют себя революционерами, для них важно, чтобы революция оставалась аристократической, и им не удается избавиться от своей неприязни к нам или убедить нас в своей любви к нам. Во Франции, этой стране древней культуры и высокой нравственности, особенно внимательно надо следить за такими велеречивыми аристократами: фашизм может просочиться именно через них, и это уже происходит, ибо как раз в тот момент, когда ими овладевает самое постыдное чувство неполноценности, у средних классов и остального народа начинает процветать дух угодничества и лести и они готовы принять из рук кандидатов на власть первые попавшиеся знаки отличия низшего чина, которые поднимают их собственное достоинство в их же глазах[42].

Декабрь 1933 г.

<p>2. Искушение в коммунизме</p>
Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже