Манифест: Революция

Подобным образом Уильям Леггетт, известный публицист начала XIX века, верил, что сфера влияния правительства должна быть ограничена до “разработки общих законов, однозначных и универсальных в своем применении”, для единственной цели - защиты людей и их собственности.

Правительства не имеют права вмешиваться в ведение дел индивидами, как предписывают им общие законы, не имеет права предлагать стимулы и даровать привилегии отдельно взятому классу, отрасли или группам людей – поскольку все отрасли и все люди одинаково важны для общего благосостояния и имеют равные права на защиту своих интересов.

Как только правительство полагает возможным выборочно ущемлять или поощрять различные классы в обществе, оно, в результате, становится повелителем их благосостояния и узурпирует права, которые ни один разумный человек добровольно не отдал бы своим правителям. Затем правительство становится основным регулятором доходов каждой отрасли промышленности, и отделяет благосостояние человека от результатов его собственных усилий, вместо этого давая лишь зависимость от собственных капризов. Правительство не имеет права вмешиваться в дела частного производства ни на миллиметр дальше защиты прав человека и собственности.

Используя свою власть вмешиваться в частные интересы и индивидуальные занятия граждан, правительство может для собственного удовольствия обогащать один класс и обеднять другой; может в один день потворствовать исключительно фермерам, на следующий день механикам, а на третий – промышленникам. Все они станут простыми марионетками изменчивого закона, вместо того чтобы быть независимыми гражданами, рассчитывающими на свои силы в достижении своего благополучия. Правительство в этом случае присваивает функции, которые могут принадлежать только всесильному Провидению, и претендует на роль всеобщего мерила добра и зла.

Рассмотрим один простой и тривиальный пример правительственного фаворитизма: квоты на сахар. Правительство США ограничивает количество сахара, который может быть импортирован из других стран. Это квоты делают сахар более дорогим для всех американцев, так как теперь у них меньше выбора в результате снизившейся конкуренции. Эти квоты также ухудшают конкурентную позицию тех производителей, которые используют сахар в качестве сырья для своей продукции. Это кстати, причина того, что в американских «…–колах» используется сироп вместо сахара: американский сахар, спасибо квотам, просто слишком дорог (это также причина того, что в других странах эти напитки значительно вкуснее).

Конечно, количество людей, работающих в американской сахарной индустрии очень мало по сравнению с населением Америки в целом. Как получилось, что они добились решения правительства, которое вредит такому числу их сограждан? Ответ прост: выгоды сконцентрированы, а издержки распределены на всех. Небольшая группа людей, работающих в сахарной отрасли, существенно выиграли от введения квоты. Поэтому для них выгодно нанять профессиональных лоббистов, чтобы получить и продолжать получать этот концентрированный поток выгод.

С другой стороны, поскольку издержки этой политики распределены на весь американский народ, на одного покупателя сахара или продуктов, содержащих сахар, придется лишь их небольшая часть. Для большинства людей невыгодно направлять ресурсы на то, чтобы лоббировать остановку этой программу; вряд ли для них имеет смысл даже тратить свое время на получение о ней информации. Каждый потребитель платит дополнительно пятьдесят-сто долларов в год из-за этой программы – мелочь по сравнению с тем, сколько промышленность зарабатывает на этом. Естественно, из-за такой суммы нет смысла предпринимать какие-либо усилия. Так тенденция к ограблению публики становится хуже и хуже: против концентрированных доходов, которые она приносит, трудно устоять, а распределенные издержки от каждой такой программы в отдельности слишком малы, чтобы вызывать ответную реакцию.

Умножьте этот маленький пример примерно на миллион, чтобы учесть бесчисленное множество аналогичных хищнических схем, и вы получите некоторое представление о том, что такое «легальное ограбление».

Если мы верим в свободу, мы должны также помнить и о тех, кого Уильям Грэхем Самнер называл «забытыми людьми». Забытый человек – это тот, чей труд эксплуатируется для политической благотворительности по прихоти правительства.

Тип и формула большинства схем филантропии и гуманитарной помощи такова: A и B садятся и решают, что C должен сделать для D. Ключевой проблемой такой схемы с социологической точки зрения является то, что С лишен в этом вопросе права голоса, его мнение, характер, интересы, как впрочем, и все его влияние на общество, полностью игнорируются. Так С становится забытым человеком…